– А! Я понял! Ты смотрела фильмы этого придурка?
– Это все было взаправду!
– Подожди. Убивала женщина? Она играла у Покрышкина вампира? Я видел его вампира, он мужчина. Хотя, может, это и женщина была. У него была татуировка на лице, на щеке какой-то иероглиф.
– У нее еще были две мерзкие змеи и крылья?
– Ну!
– Она ждет тебя в морге.
Николаев прошелся по кабинету и посочувствовал:
– Да… Ну ты и влипла. А все почему, знаешь?
– Почему?
– Потому что не поехала со мной, не пошла в ресторанчик, не съела печенку с луком, не пила со мной вино, не залезла ко мне в постель и не сделала это со мной пять раз!
– Господи… печенка… меня тошнит!
– Не разбудила меня на рассвете, не сказала, что я единственный и неповторимый, не сварила кофе, не надела мой халат! Нет, тебя понесли черти на дачу, к вампирам, к осиновым кольям! Ну почему со мной никогда не происходит ничего такого?!
– Николаев, если я сейчас не посплю, я… Я не буду говорить, что я сделаю! Отвези Ангела Кумуса на опознание. Запиши его показания. Мне уже почти все… почти все из Управления сказали, что они думают по этому поводу. Отвези Кумуса на медицинское освидетельствование, и дай тебе бог, чтобы его признали невменяемым!
– Почему это? Какой же он преступник, если он больной!
– Потому что, если его осудят, кто же будет уничтожать вампиров, они везде, Николаев! Они везде!
Закованный в наручники Ангел Кумус задумчиво смотрел на лицо убитой им женщины. Николаев приехал с ним в морг после обеда, служитель выдвинул нужное тело из холодильника.
В заключении о смерти говорилось о проникновении в область сердца тупого предмета, Николаев старался не смотреть на уродливый шов вдоль грудной клетки после вскрытия.
– Это не она, – задумчиво произнес Ангел Кумус.
– Это та самая женщина, которую ты убил, вогнав ей кол между ребер, посмотри внимательно, голубчик.
Голубчик Ангел Кумус заморгал и наклонился над женщиной.
– Если я сделал это с этой несчастной, вы понимаете, что это значит?
– Конечно. Пожизненное, – Николаев не стал уточнять, что это в том случае, если не докажут, что и все остальные жертвы убиты Кумусом.
– Да ничего вы не понимаете! – заорал вдруг Ангел. – Она жива, Ния жива!
– А это кто?
Ангел молчал, шумно дыша.
– Я воткнул в нее кол, – сказал он, наконец. – Она должна была рассыпаться в прах, перед нами должен лежать скелет с остатками плоти!
– Считай, что это и есть скелет с остатками плоти.
Ангел перестал замечать Николаева, он нервно вышагивал возле холодильника.
– Она жива, – бормотал он. – Она ушла от меня, она жива, и ей нужна кровь… Неужели?! – воскликнул он вдруг с ужасом. – Бог мой, неужели?!
– Что такое, голубчик, что случилось?
– Неужели я так и не соединился? Неужели я не со мной?
Николаев вытер лоб рукой.
– Поехали, я должен срочно отвезти тебя на освидетельствование. Даже мне очевидно, что ты ненормален.
– Да-да, – сказал Ангел, – если докажут, что я болен, меня и судить не будут… Я немного полечусь и смогу найти ее. А где мой кол?
– Вещественное доказательство.
– Скажите подружкам, которые меня увезли, что кол нужно делать только из осины, а потом, не перебивайте меня, это очень важно! В полнолуние воткнуть его в землю и произнести заклинание: «Освобождаю душу свою и сердце, со мной силы небесные», выдернуть кол и спать с ним на теле до рассвета.
– Я так и передам, не волнуйся, какие проблемы! Слушай, Ангел, может, ты и псих, но не дурак. Почему ваша актриса… Марина… Марина Улыбка, вспомнил, почему она оказалась на решетке, что – действительно несчастный случай?
– Я не знаю про решетку. Я видел, как Марину укусили, потом я взял ее на руки, а он так свесился с шеи.
– Кто свесился?
– Крестик. Понимаете, у нее на шее был крестик, значит, с ней ничего не могло случиться, она укушена, но вампиром бы она не стала, я так Стасу и написал в записке, положил Марину на кровать и все…
Среда, 23 сентября, вечер
Ева подписывала документы Стасу Покрышкину, адвокат Стаса монотонно и без пауз перечислял Еве нарушения УПК, которые она допустила при задержании Стаса и похищении психически больного Ангела Кумуса.
– Как же ты теперь без оператора? – спросила Ева у Стаса.
Стас молчал, он нервно прятал дрожавшие руки и не поднимал глаз.
– Кстати, это подписка о невыезде, может, я еще сумею сделать тебе соучастие. И скажи, почему это Кумус не запрятал тело Марины? Как это было? Он заболел, что ли? Как это было?
– Молчать! – закричал тонко адвокат, видя, что Стас вздохнул и хочет что-то сказать.
Подошел Николаев, показал Еве жестами, что все сделал.
– Я знаю сию тайну, – сообщил он. – На Марине был крестик, вот так.
Видя, что его не поняли, он разъяснил:
– Марину убивает эта ваша… вампир, ваша напарница. Ангел снимает, вы рядышком тут, сострадаете… Потом вы уходите. Проводить, скажем, даму до машины, или к вам приходит актриса, вы тянете время, немного с ней прогуливаетесь или куда-нибудь зашли выпить. Возвращаетесь домой, а там подарочек, на вашей кровати, которая из немецкого каталога! Этот гад Кумус почему-то решил, что Марина проснется как ни в чем не бывало, поскольку укус вампира не должен причинить ей вреда из-за крестика, он плохо понимал, что она уже мертвая. Вы кладете Марину на решетку, девочку поите и звоните в милицию. Ну что, правильно?
– Да тут весь отдел с ненормальной фантазией! – Адвокат был совершенно искренне возмущен. – Вы думаете, мы ограничимся жалобой?
– Ну что вы такой злой, – удивился Николаев и вдруг зашипел.
Все удивленно уставились на огромные клыки у него во рту.
– Да это просто!.. Сумасшедший дом! – Адвокат уводил Стаса, Стас все поворачивал голову и оглядывался на Николаева.
Николаев вытащил изо рта пластмассовую пластинку с клыками. Ева молчала, вытаращив на него глаза.
– Я думал, тебе понравится.
Николаев долго уговаривал Еву пойти с ним поесть, но она согласилась только на мороженое. Он предложил пригласить и Далилу. Ева равнодушно пожала плечами. Николаев позвонил из автомата. Рассерженный старческий голос ответил ему, что у Далилочки нервный срыв.
– Слушай, – спросил он у Евы в кафе. – А как это бывает – нервный срыв у психоаналитика?
– Понятия не имею. Вообще она вела себя на даче очень правильно. Почти. Залезла с ребенком на чердак, крышку чердака завалила, по веревке спустилась вниз с другой стороны дома, добежала до соседнего дома, оставила там ребенка и позвонила со станции в милицию.
