Дэниел. Дэниел. Теперь я знаю, как зовут Загорелые Ножки!
– Вообще-то я собирался в офис, – ответил тот.
Ага, у него есть офис. Теперь понимаете, как я работаю?
– Брось, в прошлый раз ты меня просто размазал. Дай мне отыграться.
Ничего себе! Какой неожиданный поворот дела! Дэниел не смог побить Джека Питерса, но размазал Элегантного, который наверняка родился с ракеткой в руках? Поскольку количество выпитой мной воды уже вызывало серьезные подозрения, я оторвалась от фонтанчика и подошла к телефонному автомату, чтобы дослушать разговор.
– Ладно, – согласился Дэниел. – У меня ровно час, не больше.
Я не считаю себя единственным человеком, способным подмечать странные детали. Но я, пожалуй, единственная, кто из любопытства может бросить все дела и забыть об ответственности.
Я вернулась к сестре, велела ей не спускать с Джека глаз и убрать подальше рацию. Уж очень некстати она в теннисном клубе.
– Позвони мне на мобильный, когда он выйдет из душа.
– Ты куда?
– Надо кое-что проверить, – сказала я и забрала у Рэй пару газетных страниц.
Вернувшись на корт, я снова устроилась на трибунах.
Дэниел подал, и Элегантный ринулся за мячом, но не смог отбить: 15:0 в пользу Дэниела. Он подал снова. На этот раз его оппонент принял подачу, но Дэниел ударил с лета, и Элегантному пришлось отправить мяч в аут – 30:0.
На моих глазах происходила совершенно другая игра. Я не могла оторвать глаз от корта. Этот матч был так же увлекателен, как предыдущий – скучен. Я пыталась найти разумное объяснение происходящему, но не находила. Это был просто сумасшедший теннис.
Зазвонил сотовый.
– Объект вышел из здания, – сказала Рэй.
Я не могла уйти. Только не теперь.
– Сама справишься? – спросила я, понимая, как это безответственно с моей стороны.
– Конечно, – ответила сестричка. – Мама дала мне на такси.
Я отдавала себе отчет, что поступаю неправильно, но оторваться от игры было выше моих сил.
– Не выключай мобильник, оставайся на людях и не делай ничего, что меня взбесит. Усекла?
– Усекла.
* * *
Через некоторое время я поняла, что слишком долго сижу на корте, поэтому поднялась на второй этаж, села в баре у окна и стала наблюдать за игрой оттуда. Счет я уже не слышала, но все и так было очевидно.
Потом я снова спустилась и подождала, пока Дэниел выйдет из раздевалки. Позвонила сестре.
– Рэй, ты где?
– Я стою у «Театра братьев Митчелл» в Тендерлойне. Объект вошел внутрь минут десять назад, а меня не пустили.
– Правильно, тебе же четырнадцать.
– В моем удостоверении написано, что двадцать один.
– Короче, стой на месте и не разговаривай с незнакомыми. Я скоро буду.
– Иззи, мне кажется, это стрип-клуб. С женщинами-стриптизершами.
– Так оно и есть, – ответила я.
– И знаешь, что я думаю?
– Нет.
– Что мистер Питерс не гей.
– Согласна.
Дэниел вышел из душа в голубых джинсах, старой футболке и шлепках и пошел наверх. Мне уже было пора ехать за сестрой, но любопытство снова взяло верх.
Он сел за барную стойку и заказал пиво. Я тут же уселась рядом. Он слегка повернулся ко мне и улыбнулся – не улыбкой соблазнителя, а просто так, дружелюбно и открыто, как бы отмечая мое присутствие. Вблизи я увидела, что глаза у Дэниела светло-карие. Черные волосы, еще влажные и пахнущие каким-то чудесным шампунем, аккуратно зачесаны назад. Зубы ровные и белые, но не сияющие белизной, как у телеведущих… Вдруг я поняла, что слишком долго его рассматриваю.
Когда бармен подал Дэниелу пиво, я очнулась и положила на стойку деньги.
– Я плачу.
Он повернулся ко мне и непринужденно спросил:
– Мы знакомы?
– Нет.
– Но вы хотите меня угостить?
– Да… в обмен на маленькую услугу.
– Какую же?
– Я вас угощаю, а вы отвечаете на мой вопрос. Идет?
– Сперва хотелось бы услышать вопрос, – сказал он, не притронувшись к пиву.
– За утро вы сыграли два теннисных матча. Первый был против мужчины лет пятидесяти. Вы оба играли отвратительно. Мне сразу показалось это странным, ведь клуб дорогой и сюда ходят люди, знающие толк в теннисе. Если хотя бы один из вас играл нормально, я бы не стала любопытничать.
– Понятно.
– Вы проиграли матч со слабым соперником, а потом разделали вполне способного.
– «Разделали». Хорошо сказано.
– Объяснитесь, пожалуйста.
Дэниел отхлебнул пива.
– Кто-то должен выигрывать, а кто-то – проигрывать.
Простота этого ответа меня огорошила. Сквозь призму тенниса Дэниел видел мир – вот это да! Вообще я не привыкла изумляться чему-либо, но на сей раз была по-настоящему поражена.
– И все? – спросила я, готовясь к побегу.
– И все.
– Как вас зовут? – Я уже слезла со стула.
– Дэниел Кастильо.
– Чем занимаетесь?
– Я стоматолог. – Его ответ был для меня точно удар в живот. Вот оно – наказание за все мои грехи!
– У вас выходной? – осведомилась я, буквально чувствуя, как бледнею.
– Да. Суббота и воскресенье, как у всех.
– Что ж, удачи! – напоследок сказала я, уже выбегая за дверь.
Дэниел поймал меня на улице, когда я почти села в машину.
– Что это было? – спросил он.
– А что?
– Как вас зовут?
– Изабелл.
– Фамилия?
– Не скажу.
– Чем занимаетесь?
– В смысле?
– Где работаете?
Стоило мне соврать, как я тут же об этом пожалела. А вскоре и поплатилась за свою ложь.
– Я учитель.
Мужчинам нравятся учительницы. Да и правда не пришлась бы Дэниелу по душе. Он бы подумал, что я за ним слежу, и стал бы расспрашивать, а я бы ничего не смогла ответить. Поэтому стать на время учителем было проще всего.
– Непохоже.
– Почему это? – Я даже немного обиделась.
– Мне кажется, вы недостаточно терпеливы.
– Не торопитесь с выводами.
– Можно пригласить вас на матч?
– Нет, я не играю. – М-да, не шибко умный ответ с моей стороны: на мне теннисная юбка, я только что просидела два часа в теннисном клубе и держу в руках ракетку. Надо было срочно сменить тему.
