— Пожалуй, — кивнула Бэби. — И еще. Зачем он сообщил ментам, что якобы видел на территории базы тех двух типов? Вернее, то ли видел, то ли не видел. Если он их узнал, так бы и говорил. А если не узнал, то нечего было вообще выскакивать со своими откровениями. Мало ли южных мужиков шляется по базе, мы все их видим, но не наводим тень на плетень! Он словно нарочно решил поддержать версию милиционеров и в то же время оставил себе путь для отступления на случай, если у подозреваемых имеется алиби — мол, обознался, и все. А милиция и уши развесила. Конечно, им легче отработать одну версию и больше ни во что не вникать. А вот твои слова о том, что Леша что-то знал о смерти Петра Михайловича, они явно пропустили мимо ушей. Итак, я записываю.
И своим ровным почерком она записала:
«1. Юрий Андреевич.
Подозрительные обстоятельства: стоял в нервном состоянии у туалета примерно во время убийства Петра Михайловича. Произносил над трупами странные фразы. Добровольно остался вместе с Вадиком караулить тело Леши. Пытался навести подозрения на местных типов.
Мотивы?»
— Ну? — подруга строго на меня посмотрела. — И каковы мотивы? Что такого про него Петр Михайлович мог узнать?
Я пожала плечами:
— А я откуда знаю? Если бы убили только Лешу, мотив был бы ясен, а так…
— Погоди! А почему с Лешей мотив был бы ясен?
— Потому что Вадик проспорил ему тысячу баксов, — пояснила я. — Они оба страшно азартные, что Вадик, что Леша. А в детективах обычно пишут, что карточные и тому подобные долги жутко важные. В смысле, их обязательно надо отдавать, а то худо будет. В определенных кругах это что-то типа долга чести.
— Но формально долга-то никакого нет, — возразила Бэби. — Расписки там или другой бумаги. Поболтали сгоряча, и все. Мне казалось, я даже слышала, как Леша говорил, что ему на долг плевать.
— Не знаю. А при мне Леша кричал Вадику, что тот ему должен. Мол, помни, что за тобой должок. Сам заплатишь или папочка отдаст? Что-то примерно такое.
— Когда?
— Вчера. Ну, когда нас допрашивала милиция, возле административного корпуса.
— То есть после первого убийства. А я слышала разговор до него. Значит, напоследок Леша передумал. Но, как бы то ни было, зачем Юрию Андреевичу убивать сперва Петра Михайловича?
— Потренироваться, — вырвалось у меня.
Иногда мне кажется, что в какой-то части мозга у меня хранится огромное число разных глупостей и, когда я теряю над собой контроль, они выскакивают наружу. Скажу и сама удивляюсь, откуда что взялось.
— Да, — кивнула Бэби, — твоя хохма с отстрелом непуганых мужчин пришлась удивительно в струю. Так ты считаешь, этот… который начал отстрел… сперва решил попробовать на произвольно выбранном объекте, а, убедившись в надежности метода, применил его к Леше?
— Нет, — испугалась я, — я так не считаю. Я просто ляпнула.
— Да? А вообще, в данной мысли что-то есть. Помнишь, у Агаты Кристи сперва травят абы кого, чтобы запутать следствие, а потом уже нужного человека?
— Помню, — согласилась я, — но там убийца психически больной. Только психически больной может поступить подобным образом. А у нас таких нет.
— Разве что Андрей, — заметила моя подруга и, нахмурившись, записала:
«Мотив второго убийства — не платить долг. Мотив первого неясен. Узнать, не имел ли Юрий Андреевич или его сын с Петром Михайловичем ссоры?»
— Кстати, — она подняла голову, — почему Вадик стал ездить с ментами по городу и искать тех местных?
— Потому что хотел их найти, — не без удивления ответила я.
— А почему? Другие не хотели, а он хотел. Странно это. Может, отец с сыном действовали сообща? Или так: убил один из них, а другой его покрывает. Ты встретила Юрия Андреевича в тот момент, когда Вадик подкарауливал Петра Михайловича. Юрий Андреевич стоял на шухере и волновался. А, убив Лешу, эта парочка осталась наедине с трупом и уничтожила какие-нибудь улики. Очень логично!
— Бред сумасшедшего, — прокомментировала я. — Ничего такого ни Петр Михайлович, ни Леша о них знать не могли. Не верю, что в жизни Юрия Андреевича и Вадика есть тайны, за которые можно убить!
— Ну, наша первоначальная версия не обязана быть верной. Тысяча баксов — тоже достойный повод. Ладно, Вадика отдельно разбирать не будем, впишем его в одну графу с отцом. Кстати, ты обратила внимание? Он уверял, что видел Лешу сегодня около полуночи у пальм, но особо в него не всматривался. А если не всматривался, то как узнал? Там ведь темно! Вот ты, например, перепутала Лешу с Петром Михайловичем, правильно?
Я вздохнула. Страшный эпизод комом стоял у меня в сердце. Я приняла Лешу за Петра Михайловича и должна была понять, что это предупреждение свыше — Лешу тоже могут убить! А я не поняла и дала ему умереть.
Бэби отвлекла меня от тягостных мыслей.
— Если Вадик кого и видел у пальм, — сообщила она, — так издалека узнать не мог. Врет он все! Значит, создает алиби. Мол, к полуночи Леша был еще жив, значит, его убили от двенадцати до половины первого. Только полагаю, что алиби он создает не себе, а отцу. Для убийства Вадик мне представляется кандидатурой менее вероятной, чем Юрий Андреевич.
— Почему? — заинтересовалась я.
— Потому что он азартный, а убийца рассудительный. Один раз зарезать в порыве Вадик, может, и сумел бы, а повторить этот финт у него кишка тонка. Ты сама говорила, убийца — человек без нервов. Ладно, движемся дальше. Кто там следующий? Ну, пусть будет Андрей, раз уж мы заговорили о психически больных. Во фрукт! Опять он во время убийства, видите ли, ничего не заметил, ибо унесся в иные миры. Мы все бегали, как оглашенные, а он медитировал. Прямо не человек, а астральное тело!
— Ага, — хмыкнула я, — только с Ларисой трахался совсем не астрально, а очень даже натурально.
— Когда? — изумилась Бэби. — Откуда ты знаешь?
Я сообразила, что забыла рассказать ей об этом эпизоде. Его как-то забили другие события: сперва моя беседа с Лешей, а потом его смерть. Эпизод вроде бы ерундовый, только меня несколько изумило странное желание Андрея его замять. Ну, то, что он подкатился ко мне с объяснениями. Какое ему до меня дело?
— Действительно подозрительно, — согласилась, выслушав, моя подруга. — Значит, ему небезразлично мнение окружающих. Значит, он мог убить ради сохранения своей тайны.
Ум ее просто поражал.
— К тому же, — продолжила она, — Андрей при нас жутко поцапался с Петром Михайловичем. Он, видимо, за свою дайнетику любому горло перегрызет! Кстати, мог поцапаться и с Лешей, запросто. Хотя это и необязательно.
Лешу прикончил, поскольку тот догадался о первом убийстве. Итак, я пишу.
И она записала:
«2. Андрей. Подозрительные обстоятельства: ссорился с Петром Михайловичем. Либо помешан на дайнетике, либо притворяется. Ханжа. Стремится к сохранению своих тайн. Якобы не заметил всей суеты, связанной с убийствами.
