нему одинаково любопытные лица, вытащил из кармана удостоверение. — Я из милиции, по делу вашей однокурсницы Виктории Казанцевой.
— А чего вы опять? — спросил парень, стоящий к нему ближе всех. — Приходили ведь уже.
— Нужно кое-что уточнить, — уклонился от ответа Лёша. — Скажите, кто из вас дружил с Викой, кто знал её лучше всех?
Толпа вдруг расступилась, пропуская вперёд худенькую девушку в ядовито-зелёной кофте и узеньких джинсах. Девушка нервным движением поправила волосы и сказала:
— Я была её лучшей подругой. Что вы ещё хотели узнать? Со мной уже говорил следователь.
— Нам лучше поговорить наедине, — попросил Лёша, окинув остальных студентов многозначительным взглядом.
— Хорошо, — легко согласилась девушка. — Давайте пройдём в кафе на первом этаже. Там нам никто не помешает.
Устроившись за дальним столиком в уютном кафе, девушка, представившаяся Аней, заказала себе салат и чай и сказала:
— Спрашивайте.
— Что вы вообще можете сказать о своей подруге? — спросил Лёша. — Она смогла бы убить человека?
— Да вы что! — возмутилась Аня. — Вика мухи не обидит! Хотя да, в последнее время она изменилась, но не настолько же!
— В каком смысле изменилась? — насторожился Лёша.
— Ну стала какой-то нервной, дёрганой… Всё говорила с кем-то по телефону. Я думала, у неё парень появился. Но она ничего не рассказывала.
— А на работу зачем устроилась?
— Ой, да вообще непонятно! — поморщилась Аня, отхлёбывая кофе. — Знаете, я так удивилась, когда она сказала об этом. Дело было так. Я дружу с девушкой, она раньше, год где-то назад, работала в ювелирном магазине. Я к ней однажды пришла, Антона видела, она мне про него рассказывала, что он бабник ужасный и к ней приставал. А месяца два назад мы с Викой по магазинам после занятий ходили и этого Антона увидели, я ей всё рассказала. А у неё глаза загорелись, говорит, вот бы мне такого. А потом я и думать забыла про эту встречу, а Вика на работу устроилась. Ой! — подскочила Аня и прижала руки к щекам. — Так она ради Антона туда на работу пошла?!
— Скажите, Аня, накануне того дня, когда произошло убийство, вы с Викой виделись? Может, она что-то говорила?
— Да нет, мы, считайте, больше и не виделись, когда она на вечернее перевелась. Только по телефону общались. А потом уже и совсем перестали, — грустно добавила Аня.
— С кем Вика общалась кроме вас? Кто ещё может что-нибудь о ней знать?
— В группе больше ни с кем тесно не общалась, — пожала плечами Аня. — А так я не знаю. Сестра у неё есть, но они с ней в контрах.
— В смысле? — не понял Лёша.
— Ну, ругаются всё время. Вика рассказывала про неё, жаловалась, плакала. Говорила, как не встретятся, ругаются постоянно. Говорила, что совсем не нужна ей. Я так поняла, что сестричка — та ещё…
— Спасибо, Аня, вы мне очень помогли, — на одном дыхании выпалил Лёша и отправился к выходу. Слушать гадости о Наташе было выше его сил.
Странно всё это. С кем он ни разговаривал, все сходились во мнении — Вика хорошая, Наташа плохая. А на деле выходило совсем по-другому. Вика ввязалась в тёмную историю, возможно, виновата в убийстве, а Наташа всем сердцем переживает за сестру, обожает животных и… любит его.
Вернувшись в машину, Лёша вкратце пересказал мне разговор с Аней и поехал в сторону дома.
— То есть Вика устроилась в ювелирный специально… — задумалась я. — Зачем? Она влюбилась в Антона? Любовь с первого взгляда? Насколько я знаю свою сестру, она не была настолько наивной, чтобы поверить, что бабника можно переделать. Это неизлечимо.
— Всякое случается, — возразил Лёша. — Может, она решила, что станет для него единственной и он забудет о других.
— Бред! — фыркнула я. — Полный бред! Да бабник — это не лечится! От кобелирования лекарств нет!
— Кобелирования? — хохотнул Лёша. — Потрясающий сленг!
— Что мы будем делать дальше? — быстро перевела я тему.
— Слушай, Наташ, — притормозив на светофоре, попросил вдруг Лёша. — Можно, конечно, разыскать Лизу Аршинину и съездить к ней, чтобы не терять время зря, но…
— Что «но»?
— Давай съездим в Алексеевку?
— Зачем? — удивилась я.
— Помнишь, я тебе о стариках, у которых ночевал, рассказывал? — спросил Лёша. — Они ко мне так хорошо отнеслись, хочу их отблагодарить. По-моему, они нуждаются, даже телефон оплатить не могут. Нет, у них, конечно, есть что кушать, но это всё своё, со своего огорода. Хочу оплатить задолженность за телефон и купить продуктов.
— А они не обидятся?
— Почему? — изумился Лёша.
— Ну они же от чистого сердца, а ты как бы платить собираешься.
— Хм… — постучал пальцами по рулю Лёша. — Ты права. Тогда давай хотя бы купим торт и съездим к ним? Ну что мы сегодня сделаем? Вечер пятницы, этой Лизы может и дома не оказаться.
— Не оправдывайся, — коснулась я его щеки. — Я не против, поехали.
Остановившись у продуктового магазина, мы купили самый большой торт и поехали к Алексеевке.
Осенью темнеет быстро, поэтому, когда мы подъезжали к деревне, на улице уже стояла непроглядная темень. Из-за этого я не смогла полюбоваться знакомой с детства деревней, но Лёша убедил меня, что я смогу погулять здесь завтра, он рассчитывал опять переночевать у стариков.
К нужному дому мы подкатили в половине девятого.
— Странно, почему у них темно? — встревоженно пробормотал Лёша, глуша мотор.
— Может, спать легли? — предположила я.
— В это время? Вряд ли. Когда я у них ночевал, они угомонились только в одиннадцать.
Я вылезла из машины и с содроганием посмотрела на останки сгоревшего дома. От него веяло горем и скорбью. По спине побежали мурашки. Сразу же вспомнились все страшилки о неупокоенных душах невинно убиенных.
— Не смотри туда, — попросил Лёша и, обняв меня за плечи, повёл к калитке.
У крыльца зашёлся лаем рыжий пёс.
— Привет, друг! — поприветствовал его Лёшка, погладил по голове. Затем поднялся на ступеньки и постучал.
Довольно долго за дверью стояла тишина, а потом раздались шаркающие шаги.
— Кто там? — устало спросил тихий женский голос.
— Людмила Николаевна, это Алексей, помните меня? Я у вас ночевал недавно, из милиции!
Лёша не успел договорить, как женщина распахнула дверь.
— Здравствуй, Алёшенька, — кивнула она и посторонилась: — Входите.
— Я Наташа, — протянула я руку старушке.
— Людмила Николаевна, — пожала она мою ладонь. — Проходите в кухню.
Войдя в уютную комнату, Лёша поставил торт на стол и оглянулся. Людмила Николаевна застыла в дверях.
— А вы чего в темноте сидите? — слегка растерянно поинтересовался Лёша. — Вы уже спали? Мы вас разбудили?
— Да нет, не спала, — ответила старушка и щёлкнула выключателем. В ярком свете лампочки мы увидели, что она одета во всё чёрное, а на голове чёрный платок.
— Что? — севшим голосом спросил Лёша. — Что у
