думал, что он слопает всю банку за раз и не помрет от этого.
Глава 4. Водный мир
Однажды рано утром Младший мыл палубу, выполняя наряд. Ещё не совсем рассвело. И вдруг «Харальда» осветил мощный прожектор. Раздался протяжный гудок чужого судна.
Похоже, все, кроме Саши, были в курсе.
– Патрульный катер, – объяснил встрепенувшемуся Данилову долговязый матрос-норвежец. – Большой.
– Принесли черти, – послышался голос Бориса Николаевича. – «Копейщики».
Заметив вопрос во взгляде новичка, боцман снизошел до объяснения.
– Их называют «Копье Рагнарёка», Саня.
– Это банда?
– Любая власть – банда, только крупная. А эти – власть. Легион берёт поборы. Но обеспечивает защиту от бандитов помельче, вроде «викингов» и «полярников». У здешних капитанов с ним договор. Мы платим гельд… и нам дают спокойно рыбачить.
– Они передают, что в этом районе недавно видели «полярников», – сказал боцману вышедший из надстройки рыжебородый радист, помощник Свенсона. – Предлагают нанять их посудину в качестве охраны. Скорее даже – требуют.
– Ну, пусть охраняют… но без доплаты. За что мы платим их боссам?
– Вот и капитан так им ответил.
Боцман с радистом и подошедшим старпомом ушли, а на палубе продолжились рутинные работы. Катер копейщиков сравнял скорость с «Харальдом» и пошёл параллельным курсом.
Саша рассматривал чужое судно. Оно было гораздо меньше их корабля, но тоже внушительным. Младший видел антенны и пулеметные турели. Другое вооружение не заметил, как и людей на палубе. Стального цвета «Копьё» показался Младшему не катером, а чуть ли не фрегатом. Явно произведен в одной из стран НАТО. На флаге был изображён знак, похожий на молнию, и чёрное копьё. Движение параллельными курсами продолжалось недолго, около получаса, потом катер так же внезапно подал несколько непонятных звуковых сигналов (будто выругался) и изменил курс. Вскоре его уже было не разглядеть в дымке.
Быстроходный.
Закончив проливать палубу, скрутив и убрав шланги, Младший и все, кто был на вахте, спустились вниз, в кубрики. И перед новой сменой ещё успели обсудить визит «крыши». Саша узнал от Скаро, что «Копьё Рагнарёка» – самые отмороженные из дивизий Северного Легиона. Они слишком серьезно относятся ко всякой нордической мишуре. Их крепость – на севере Норвегии, в Трондхейме, который они называют Нидарос… это древнее название города. У них трения даже с другими дивизиями. Терпят их только ради боевой мощи.
После разговора с легионерами и радист, и старпом нервничали, явно чего-то опасаясь, и только невозмутимость капитана не давала понять, что думает он. Но вроде обошлось. Саша понял, что они только что избежали каких-то крупных разборок.
– Мы и без них знаем про пиратов. Благодетели, блин. Хотели по-быстрому наварить. Пусть уплывают.
– Откуда они вообще? – спросил Саша у Скараоско.
Он помнил разговор со штурманом Свенсоном, но ту листовку Легиона потерял. Достал однажды на палубе, а её вырвало ветром и унесло.
– У Легиона штук десять баз на островах и на шведском берегу, еще пара в Норвегии. Но главная – в Треллеборге. На юге Швеции.
– Они и правда поддерживают порядок?
– Конечно. Попробуй против таких взбухни. Но они больше, чем полиция.
– И что ты о них думаешь?
– Ну, – Скаро почесал затылок. – Как сказать… Конечно, жёсткая публика. Но в чем-то я с ними согласен. С их повесточкой. Пусть на Земле будут желтые, черные, да хоть зеленые в крапинку люди. Только они – у себя, а мы – у себя! В этом легионеры правы, я считаю. Но я – христианин и долбанутых язычников не люблю. Все эти вервольфы, берсерки… одного я даже знал... вся эта херня годится, только если готов регулярно нажираться грибов. Тогда к тебе явятся и Локи, и Один, и даже Рагнарёк увидишь. Хотя валькирии еще ничего, жаль, только в мифах существуют.
Он хмыкнул.
– И страшные же у них на севере бабы… Зато кочергу могут согнуть. С холодным оружием не расстаются. Совсем как наш Шаман. Особенно топоры любят. Но самые жуткие там – ульфхедины – викинги-волки. Настоящие отморозки. Один может целый взвод вырезать, причем без ножа, зубами. Только мухоморный отвар наливай. Хотя и христиан среди них хватает… Только Христос там свой, особый. Воинственный. “Gottmituns”.
– Откуда ты всё это знаешь?
– Да так, – произнес молдаванин, почесывая руку. – Знакомые рассказывали. Один из них служил в этом самом «Копье».
К счастью, инцидент не получил продолжения. Видимо, Ярл сумел договориться с покровителями. Возможно, предъявил разрешение на проход, полученное у верхушки Легиона. Это заставило «копейщиков» оставить их в покое.
В команде «Харальда» были в основном одни белые, но иногда мог затесаться и какой-нибудь «цветной». Потомок бог знает как осевших когда-то в северных краях индусов или даже арабов. В этот раз имелся чистокровный филиппинец, звали его Фидель. Младший уже видел людей с таким смуглым цветом кожи. Относились к матросу-тёзке кубинского революционера нормально. И сам он говорил на ломаном английском: «У нас расизм нету». Был ещё матрос с преобладающей долей индусской крови и несколько полукровок.
Младший вспомнил, как пару дней назад штурман Свенсон, зайдя в матросскую кают-компанию, двинул чудную речь. Он не был пьян, но взгляд казался странным. Будто штурман принял что-то, изменяющее сознание. Хотя ему, как редкому специалисту, начальство позволяло чуть больше, чем другим.
А может, он и не принимал ничего, а просто на время перестал притворяться.
«Славные матросы нашего корабля! Да здравствует дружба арийских, шемитских и хамитских народов, детей Атлантиды, покорителей Лемурии! Я всех вас люблю. Все мы люди. И европейцы. И индусы. И турки. И арабы. И даже негры… хоть их сейчас среди нас нет. Мы одинаково верим в семейные ценности. Любим свою родную землю и держим слово! Бьем без пощады наших врагов. Чтим Бога нашего вседержителя… или богов, сколько бы рук и голов у них ни было. А еще мы одинаково ненавидим подлых, хитрых, лживых...»
Кого? Окончание потонуло в бравом хохоте, который показался Младшему согласным, а не издевательским. Кто-то одобрительно размахивал руками. Они могли считать Свенсона нелепым гиком, но его слова возражений не вызывали.
«Вряд ли он имел в виду русских, – подумал Младший. – Количество слогов другое в английском слове. Да и какими угодно могут считать русских, только не хитрыми…».
«Это он про марсиан», – закончил за штурмана его рыжий помощник, который пришел за
