—В чем будет выражаться наша поддержка?— осведомился Арно.
—На днях мы вели переговоры с грандмастером гильдии наемников Красные Топоры,— начал король.— Так вот, они готовы выставить против аталийцев три сотни всадников и тысячу пехотинцев. Нам даже удалось прилично сбить цену.
Арно де Гарнье громко сглотнул. На миг он даже подумал, что было бы намного проще умереть от сердечного приступа. Но потом отогнал от себя эти мысли. Ведь король ясно дал понять, что в этом деле должны участвовать все его коллеги.
—Ваше величество,— склонил голову Арно де Гарнье.— Я благодарю вас за то, что даете нам возможность подержать этот поход.
—Что ж,— произнес король, при этом мысленно потирая руки. Габриэль Делакруа, грандмастер Красных Топоров, пользуясь моментом, запросил большие деньги. Теперь это бремя ляжет на этих пройдох. Им придется тряхнуть своей мошной.— Тогда идите, мессир. Я вас больше не задерживаю.
Когда дверь за королевским астрологом закрылась, Карл спросил, кивая на то место, где тот минуту назад стоял на коленях.
—Он там не обгадился?
—Как ни странно, нет, ваше величество,— ответил Кико, а потом добавил: — Клянусь своим колпаком, с сегодняшнего дня цены на гороскопы и предсказания резко взлетят.
—Вот и хорошо,— кивнул Карл.— Больше серебра в казну поступит. Кроме того, этот старый проходимец теперь будет тщательней проверять претендентов на получение печати. Давно пора было разворошить это болото.
—Да, ваше величество,— произнес Кико, склонив голову.
—Что по тем мертвым аталийцам?— спросил король.
Марсель де Габен выступил на свет.
—Мы установили, что это остатки группы, совершившей нападение на ее высочество,— произнес он.
—Вы уже знаете, кто их убил?— спросил король.
—Нет,— ответил де Габен.— Но мы полагаем, что это сделал один человек и, скорее всего, одаренный. Либо близкий друг, либо клиент хозяина квартиры. И еще кое-что…
Марсель де Габен на мгновение замолчал, на его лице было написано сомнение.
—Говори,— приказал король.
—Дело в том, что после осмотра трупов я пришел к выводу, что уже видел подобную манеру боя,— ответил Тень Короля.
—Кто?— коротко спросил Карл.
—Очень похожие раны были на трупах тех аталийцев, что напали на ее высочество, и которых убил тот самый тайный спаситель,— ответил Марсель де Габен. Словосочетание «тайный спаситель» он произнес слегка поморщившись. Не проходило и дня, чтобы он не слышал от принцессы Адель о ее «тайном спасителе».
Король откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел на своих ближайших соратников.
—Первый раз мог быть совпадением,— произнес он.— Второй — закономерность. Значит, он как-то связан с аталийцами.
—Но он явно не питает к ним дружеских чувств,— хохотнул Кико.— Иначе зачем он их режет как кроликов при каждой встрече?
—Найдите его мне,— холодно произнес Карл.
Марсель де Габен поклонился и вышел из зала.
Некоторое время король и его шут сидели молча, думая каждый о своем. А потом Карл спросил:
—Какие вести из Винтервальда?
По тону короля Кико понял, что можно говорить без политесов.
—Прежние донесения подтвердились: принцесса Астрид действительно влюблена в Луи по уши.
—До сих пор удивляюсь,— хмыкнул Карл.— Как такая, как она могла влюбиться в такого, как он? Но это нам на руку. Что еще?
—Все без изменений,— ответил Кико.— Бьерн Острозубый пока не спешит объявлять Испытание. Еще не все прибыли. Кстати, наш пострел везде поспел.
—Ты о ком?— удивился Карл.
—Помнишь того шевалье, бастарда де Грамона?— широко улыбнулся шут.— Так вот, он отправился в посольство с Луи.
—Шустрый малый,— ответил улыбкой король.— Далеко пойдет, если раньше не прибьют. Мне уже рассказали, как он утер нос моему Генриху на балу у герцогини дю Белле. Кстати, ты помнишь, какой красавицей она была? Снаружи цветок, внутри камень.
Глаза Карла мечтательно заблестели. Некоторое время они обсуждали прошлые победы короля на любовном фронте, а потом Карл неожиданно задумчиво спросил:
—Как думаешь, почему этот безумец Бошерон назвал ту комету Лисьим Хвостом?
Глава 11
Королевская охота продвигалась по широкому тракту, который вился среди бесконечных снежных равнин. Вековые деревья, образовав непроходимую стену, тянувшуюся вдоль обочины, словно древние стражи молча наблюдали за шумной колонной всадников и телег.
Иногда Северный тракт, то поднимаясь, то опускаясь, вел к небольшим, но массивным каменным мостам через незамерзающие даже зимой бурлящие горные реки, на берегах которых высились покрытые инеем скальные обломки, неизвестно как попавшие сюда, которые придавали окружающей местности особую магию и таинственность.
Огромные, тяжелые облака медленно и величаво плыли над бесконечной белоснежной равниной, и лишь где-то на горизонте прорезались темные силуэты высоких гор. Снег, сверкающий на солнце, покрывал землю толстым непроходимым покровом, переливающимся множеством оттенков, от белого до голубого.
Когда тракт поднимался на возвышенность, я мог наблюдать берег моря и широкие фьорды, воды которых холодны и темны как ночь. Они были обрамлены строгими, почти вертикальными берегами, заросшими густыми сосновыми лесами. В этих лесах вековые деревья величаво тянулись к небу, стоя на страже бесконечной северной тишины.
И всё это под куполом неба, которое в один момент может быть беспросветно серым, а через минуту взорваться множеством красок северного сияния, проникающего в сердце своей красотой и таинственностью. Нортланд был именно таким, каким я его себе и представлял — одновременно суровым и прекрасным.
Так вышло, что принцесса Астрид по какой-то пока непонятной мне причине изъявила желание, чтобы я сопровождал ее и принца Луи. Так что последние несколько часов я ехал в довольно шумной компании, большинство участников которой недоуменно, а то и неприязненно поглядывали на меня. Взгляды кузенов Макса были особенно злобными. Видимо, все потому, что ее высочество довольно холодно реагировала на их внимание, а то и вовсе не замечала.
—А вот и моя сестра,— загадочно улыбаясь, произнесла Астрид и кивнула в сторону нагонявшей нас кавалькады северян, во главе которой скакала Лже-Таис, а вернее — Хельга Отважная.
Она ехала верхом на большой, мощной кобыле, с коричневыми, как темный янтарь, глазами и блестящим, как молодой мед, мехом.
Несмотря на свои внушительные габариты, лошадь двигалась с удивительной легкостью и грацией. Она легко и уверенно перепрыгивала через преграды. Ее густая рыжая грива развевалась на ветру словно пламя. Ее уши, постоянно двигавшиеся словно радары, ловили все звуки вокруг, а большие ноздри расширялись при каждом глубоком вздохе, впитывая холодный зимний воздух.
