– Продолжай, – кивнул я и оперся бедром на стол.
– А я продолжу! Я даже рада, что ты связался с этой чертовой няней. Тот еще подарочек для нее! Пусть слышит и знает, как ты можешь бегать по всяким шлюхам, даже когда у тебя есть обязательства перед женой! Да, пусть знает!
Лера повысила голос так, что стекла в окнах едва ли не задрожали. Но слушать все это я был не намерен. Да, в том, что я лег в постель другой женщины, был виноват и признавал это. Но в остальном… Никаких отношений с Лали у меня не было. И я уже начинал очень и очень об этом сожалеть.
Оставив жену и дальше изрыгать проклятия в мою сторону, я поднялся в комнату няни и Снежаны. Сумка Лали стояла на полу, моя дочь лежала на кровати в комбинезоне, который был не застегнут.
– Поехали, – сказал я, подошел к Снежане и, быстро застегнув на ней одежду, взял ее на руки и уже привычно устроил на сгибе локтя. Второй рукой забрал сумку и кивнул Лали. Та набросила на себя верхнюю одежду и мы втроем вышли из комнаты.
Леры на том месте, где я ее оставил, не обнаружилось. И это было к лучшему. Мы вышли из дома, спокойно сели в машину и через мгновение уехали. И когда мой особняк пропал из виду, я испытал такое чувство облегчения, какого не ощущал никогда в жизни.
– Здесь все не очень обжитое, – сказал я, входя в огромную, занимающую собой один из этажей высотки, квартиру. – Но ты можешь нанять персонал, пусть приходят готовить, убирать, ну и что там еще нужно.
Лали осмотрелась, и по ее лицу было видно, что жилище произвело на нее впечатление. Я сам не особо любил подобное – огромные потолки, вычурная обстановка. И размеры такие, что и за весь день все комнаты не обойдешь. Но Лера была в восторге от квартиры, когда мы ее купили, правда, очень быстро потеряла к ней интерес. Я же считал это довольно неплохим вложением средств, а большего от недвижимости и не желал.
– И что теперь будет? – шепнула Лали, и в ее вопросе было столько всего, что я и сам растерялся, не зная, как на него ответить.
Мы прошли в одну из комнат, где я уложил спящую Снежану на кровать. Поставил сумку Лали рядом и, засунув руки в карманы джинс, подернул плечами.
– Будем жить здесь. Пока. Дальше я улажу все вопросы с Лерой. Наш брак уже давно дал трещину.
Лали вскинула на меня глаза, и мне показалось, что она хочет сказать что-то важное. Но когда она отвела взгляд, я услышал только:
– Может, вы проголодались?
Точно! И как я об этом не подумал? На кухне имелся целый склад всякой техники, она была буквально напичкана ею, но все эти миксеры, кофейные машины и духовки были бесполезны без продуктов.
– Завтра съездим в магазин, а сейчас я закажу еды из ресторана, – решил я и, оставив Снежану и Лали обживаться в их новой комнате, вышел.
Ужин привезли через час. В баре была обнаружена целая коллекция вин, причем отменного качества. Очевидно, они были приобретением Леры, которая любила пустить пыль в глаза подобным, даже если и пускать ее было особо некому. Хотя, я понимал, что сегодня в распитии спиртного компанию мне никто не составит.
Лали, переодевшаяся в простую домашнюю одежду, выглядела очень органично в этой огромной квартире. Как будто и была ее настоящей хозяйкой. И мне нравилось то, что я видел, и что чувствовал, когда смотрел на нее и представлял себе то, на что пока не имел никакого права.
– У тебя все хорошо? – спросил я, когда мы расправились с весьма неплохим ужином из морепродуктов.
Б*я! Ну просто вопрос года.
– Да, спасибо, – ответила Лали, и снова посмотрела на меня так, что я начал подозревать – у нее есть что мне сказать, но она почему-то боится это сделать. Или просто не хочет? Может, Лера ее обидела и сейчас Лали думала о том, стоит ли об этом рассказывать?
– Если тебя что-то тревожит, я хотел бы об этом знать, – сказал я с нажимом, но все же стараясь не перегнуть.
Лали поджала губы, отвела взгляд.
– А если вам это не понравится? – спросила она.
Ну, точно! Лера наговорила ей какого-то дерьма, и теперь Лали сомневалась в том, что стоит со мной этим делиться.
Подавшись к ней, я положил ладонь на ее хрупкую руку и чуть сжал.
– Даже если мне это не понравится, мы все решим, обещаю.
Между нами повисла пауза, но завершилось все тем, что Лали облизала губы и, высвободив руку, встала из-за стола.
– Я пойду посмотрю, как там Снежана, – сказала она и ушла.
Мне же только и осталось, что посидеть пару минут и, решив, что я ни черта в этом всем не понимаю, подняться следом и пойти в душ.
После того, как я вышел из ванной, случилось неожиданное. Эта квартира была настолько огромной, что в ней можно было потеряться и рассчитывать на спасение поисковым отрядом, но именно сейчас стала такой крохотной, что мы с Лали буквально столкнулись в одном из коридоров.
На няне был лишь халатик, на мне – полотенце, обернутое вокруг бедер.
Я вскипел мгновенно. А когда окинул взглядом ноги Лали (очень стройные и длинные), у меня во рту пересохло, а полотенце стало больше похоже на палатку.
– Лали, – выдохнул ее имя, и она ответила:
– Илья…
И все. У меня сорвало крышу, и я отчетливо понял значение выражения «тормоза придумали трусы». Потому что тормозов тоже не осталось. Я шагнул к Лали, вжал в стену и набросился на ее рот поцелуем. И пофиг было на все, что предшествовало нашей встрече. Сейчас я хотел эту женщину. В свою постель как минимум.
А если повезет – то и в свою судьбу.
Насколько же просто было забыть обо всем на свете, когда Родионов целовал меня вот так… Жарко, жадно, исступленно. И не было совершенно никакого шанса на этот поцелуй не откликнуться. И я откликалась – душой, телом, всем своим существом.
Язык Ильи скользнул по моим губам, раздвигая их, и я покорно пустила его внутрь. Наружу вырвался приглушенный стон, когда он начал иметь мой рот языком. Тело само по себе выгнулось навстречу Родионову, желая соприкосновения с ним и там, ниже. Тем более, что даже через ткань полотенца я чувствовала, как Илья возбужден. И что сама я завожусь от его касаний, его близости, его желания, направленного на меня.
Руки Родионова приподняли подол моего халатика, и я ощутила, как его горячие, умелые пальцы скользят по моей ноге вверх, к бедру. Как его ладонь ныряет между ног, заставляя раскрыться ему навстречу. И я послушно расставила ноги шире, позволяя Илье коснуться меня там, где все пылало от острой потребности ласки.
Ласки, которую мог дать только этот мужчина. Потому что его одного я хотела сейчас. Его одного хотела по-настоящему за всю свою жизнь. И только в его объятиях была способна потеряться до самозабвения.
Я задышала чаще, когда пальцы Ильи проскользили по увлажнившемуся лону, живо напоминая ту ночь, когда не смогла отказать ему первый раз. Такие знакомые, такие желанные прикосновения, но ему, в отличие от меня, они не говорили ни о чем.
