– Исключительно для тебя. – Было заметно, что мне не поверили. Да и то, скажи правду – всё равно не поверят. Я поцеловал жену в лоб. – У такой красивой женщины муж должен соответствовать. – Этим я окончательно поставил её в тупик.
Комплименты собственной жене делать вроде как-то глупо. Или так только считается? Почему иногда так сложно просто сказать: «У тебя классная причёска» или «Офигенная попа»? Почему, если это касается других женщин, то подобная ерунда сыплется, как из дырявого мешка, а дома – точно язык в заднице?
– У тебя – классная попа, – сказал я у самой двери и поцеловал Оксану в кончик носа. – Заводит. – И ушёл, оставив супругу стоять с открытым ртом.
Настроение от этого почему-то улучшилось так, что хотелось подпрыгивать. Даже пасмурные физиономии соседей по вагону воспринимались как-то по-другому. От нечего делать я начал придумывать каждому приключения в волшебном мире Страны. Вон тот толстяк наверняка торговец чародейской лавки, а тот гопарь в кепке сторожит путников на большаке с собственной бандой. А та девица с заспанной физиономией – разносчица пива в трактире и что есть силы лупит каждого, кто ущипнёт её за попу.
А вон тот старикан…
Чёрт, да это же тот, из сна!
Расталкивая соседей, я сорвался с места и попытался добраться до дедугана. Сомнений не было, хотя у этого вместо клочковатых зарослей была аккуратная клиновидная бородка и костюм-тройка, а не заношенный грязный плащ.
Меня материли, толкали локтями, и кто-то даже угрожал начистить физиономию. Самое обидное, что все усилия пропали втуне: пока я пробивал человеческую стену, поезд остановился на станции, и старик исчез, точно его и не существовало. Тяжело дыша, я злобно посмотрел вслед толпе, бредущей в сторону эскалатора, плюнул и полез обратно в вагон.
Творилась натуральная хрень. Ранения переходили из сна в явь, а люди из видения появлялись в реальном мире. Ну да, а ещё я успел посмотреть аж четвёртую часть ночного сериала. А эта дикая полуявь-полусон, в которой я барахтался сегодня утром? Я уже вообще потерялся, на каком свете нахожусь!
Весь день я пытался свести воедино те концы, которые торчали из непонятного клубка, но они упрямо вырывались из рук и больно хлестали по лбу. Это я к тому, что башка разболелась немилосердно, так что пришлось идти в медчасть и просить таблетку. Медсестра сделала запись в журнале, поинтересовалась причиной появления царапины на роже, померила давление и сообщила, что вид у меня болезненный, хотя все показатели в норме.
Но это ещё оказалось пустяком по сравнению с тем, что мне высказал Костя после работы, когда я отказался выпить с ним кружку пива. Товарищ долго и печально разглядывал меня, а потом сообщил, что человек, который не пьёт, «или больной, или падлюка», и я под осуждающими взглядами остальных коллег направился к метро.
Впрочем, я решил не опускаться на первой же станции, а пройти по свежему воздуху. Голова ещё потрескивала, точно её распирало изнутри, а вот в самом теле продолжала бурлить необычная после рабочего дня бодрость. Помимо всего прочего, шагая в толпе, я заметил ещё одну забавную штуку. Почему-то мужики, которые выше и плотнее меня, начали освобождать мне дорогу, точно на них шёл опасный хищник. А вот женщины, и постарше, и помоложе, посматривали с неким особым интересом. Забавно. И как-то добавляло уверенности.
Вспомнилось, как однажды мы возвращались с Оксанкой поздно вечером и встретили в подворотне группку молодых людей. Все изрядно подвыпившие. Они вздумали к нам приставать, и, скажу честно, я изрядно испугался. Так что от хулиганов мы уходили едва не бегом. Ксюха тогда успокаивала меня, говоря, что один я всё равно не справился бы с четвёркой задир. Однако я так и не забыл взгляд жены, в котором сквозило почти неприкрытое презрение. Интересно, а как я поступил бы сейчас?
Совершенно незаметно для самого себя я преодолел пять станций и обнаружил, что прошёл почти целый час. Пришлось сосредоточиться, сесть на маршрутное такси и дальше добираться под её скрип и бойкую скороговорку водителя, не выпускающего из рук телефона. Обычно дух захватывало, когда четырёхколёсная душегубка преодолевала повороты, но после ночной скачки в седле сейчас внутри ощущалось лишь холодное спокойствие.
Прежде чем идти домой, я заглянул в маркет и, найдя кондитерский отдел, замер перед витриной с тортами. Пришлось основательно напрячь память и вспомнить, что Оксана любит «Киевский». Когда-то давно я регулярно покупал ей его, но потом жена сказала, что полнеет, и категорически запретила пичкать её сладостями. Больше я тортов не покупал, хоть иногда и видел, как супруга смотрит на них и тяжело вздыхает.
Завтра – день рождения, но торт я решил купить именно сегодня. Как и бутылку её любимого шампанского «Асти», которое Ксюха пила ещё во время наших встреч. Чёрт возьми, я просто хотел сделать жене что-то приятное!
Однако купленный торт едва не послужил причиной скандала. Во-первых, жена успела вернуться домой, и теперь её очень интересовало, где это носит благоверного. Во-вторых, она заметила предметы в моих руках, и её разобрал смех.
– Совсем из графика выбился? – поинтересовалась Оксана и села за стол, заложив ногу за ногу. Обычно именно в этой позе она начинала самые жуткие скандалы. – Или это не мне предназначалось? Что, другой на месте не оказалось?
– Если не заметила, – я спокойно поставил коробку на стол и повернул бутылку, чтобы жена могла видеть этикетку, – и шампанское, и торт – твои любимые. О дне рождения я помню, и к празднику это не имеет никакого отношения.
Тут супруга на несколько минут потеряла дар речи. Она вышла из своей боевой позы и, опустив руки между колен, растерянно уставилась на торт. В это время я молча достал из серванта два бокала, откупорил бутылку и разлил шампанское. Протянул один бокал Ксюхе. Пребывая в прострации, жена взяла его и очнулась, лишь когда я чокнулся бокалом с её.
– Но почему?! – почти взмолилась супруга.
– Просто так. – Интонации из детского мультфильма как-то очень легко и непринуждённо легли на язык, и я, улыбнувшись, сделал маленький глоток. – Ты пей. А потом торт будем есть.
Мы усидели всю бутылку, а после неторопливо схомячили почти весь немаленький торт. Естественно, после эдакого разговор об ужине никто не заводил. Ксюха заварила какой-то чай из своих элитных запасов, что прежде предпочитала употреблять в одиночку. Мы забрали остаток торта и сели на балконе. К тому времени наступил вечер, и свежий ветер ранней осени успел разогнать облака.
Чай действительно оказался очень вкусным, а вот последний кусок торта, если честно, едва не разорвал желудок, застряв где-то у горла. Оксана веселилась, вспоминая старый «Ералаш», где на спор поедали заварные пирожные.
От этого разговор как-то перешёл на воспоминания детства, и жена принялась рассказывать, как они с отцом ходили на речку и заблудились, блуждая по трухлявым брёвнам, соединяющим крохотные островки посреди сонного потока. Всплёскивая руками, Ксюха поминала каких-то ошалевших крыс, встреченных во время путешествия, и убеждала, что грызуны выглядели так же удивлённо и испуганно, как и путешественники.
