class="p1">Он лежал на животе, спрятав обожжённые руки под невысокой подушкой.
– Как ты это чувствуешь? Что ты слышишь? – нежно улыбнулся Эмер.
– Это как солнечный блик, который маячит перед лицом и не даёт спать. А слышать… Хорошо, что твои мысли мне не подвластны, я б не смог отдыхать рядом с тобой!
Арман коснулся его головы, пропуская чуть вьющиеся пряди возлюбленного сквозь пальцы. Реми перевернулся на спину, длинные ресницы дрогнули, и от чуть рассеянного взгляда тёмно-зелёных глаз сердце Эмера забилось сильнее. Но он заметил промелькнувшую тень мрачной мысли на лице юноши.
– Что ты? – обеспокоенно приподнялся на локте.
– Любил бы ты меня так же, родись я женщиной? – печально глянул Де Ла Рю.
– Не знаю, никогда не думал об этом! Я счастлив от того, что ты – это ты! – хотел он успокоить возлюбленного.
– Из-за чего вы спорите? – вошла Елена.
Арман обернулся, и по тому, как она двигалась, осторожно ступая по каменным плитам, он понял, что сегодня его Маленькая Венера страдает от боли. Чуть позже отзвуки древних пыток стихнут, ведь когда Живущие Давно рядом, она быстрее поправляется, но пока шаги мучают её. Утро обещало жаркий день. После душа она плохо стёрла воду и едва промокнула голову полотенцем. И теперь на месте мокрых пятен белая тонкая сорочка становилась прозрачной.
Боже, сколько лет у него ушло на примирение со своей природой! Столько времени потребовалось, чтобы разобраться во всём, и наконец, признаться самому себе, что его сердце навсегда разделено поровну между ними! И это тоже может быть и должно быть красиво и естественно! Да, они различны от природы, но дарят одинаковые ощущения наполненности внутренним светом, быстро и щекотно бегущей по венам, словно игристое вино, крови! Реми чаще очаровательно капризен и требователен, а нежность Елены щедра и бездонна.
Сейчас они любовники и гостят на его вилле. У Эмера есть счастливая возможность любоваться обоими. Её присутствие наполняет его жизнь яркими насыщенными красками, серая реальность расцветает. Все чувства обостряются, возвращаются упоительные запахи и вкус пряной еды, сладкого вина, цветов в саду под окнами. Радость прикосновений к прохладному шершавому камню, к теплой бархатистой ткани обивки, гладкой бумаге и велюровому переплёту. И ему для этой чарующей полноты жизни достаточно просто быть рядом с ней, чтобы чувствовать себя живым и настоящим.
В отношении Елены к ним всегда была одновременно материнская нежность и ласка страстной любовницы. И в то же время она зависела от них как ребёнок. Эта парадоксальная гармония давала столько энергии, сил, восторгов, столько волшебства!
– Элен! Реми неожиданно подумал, что если бы он был женщиной, то я не любил бы и не ценил его!
Арман чуть отодвинулся, давая ей место между ними. И в очередной раз поблагодарил судьбу за то, как его любимая принимает и понимает его наклонности, и при этом ещё и получает удовольствие от этих отношений. Только благодаря ей сохраняется это потрясающее равновесие.
– Странное начало дня, не находишь!
Она оглянулась на себя в зеркало, занимающее стену напротив кровати от пола до потолка, сколько красивого там отражалось за эти дни. Легла на живот и оперлась подбородком на руку.
– Если тебе слегка взгрустнулось, тогда катись подальше в гостевую спальню, побудь один, поскучай, и не порти никому настроение. А если хочешь послушать, какой ты прекрасный, и как мы тебя любим, просто скажи об этом! Что выбираешь? – лукаво улыбнулась любимому, и он, не сдержавшись, повторил её улыбку.
– Ты восхитительна, дорогая!
Он засмеялся, перекатился на бок, и притянул её к себе спиной, целуя и покусывая шею, прижимаясь к ней всем телом. Его пальцы погладили маленькую мягкую грудь женщины и заскользили к горячему бедру, приподнимая, собирая ткань длинной сорочки…
Реми неторопливо двигался внутри неё, а до Армана докатывались волны их общего удовольствия. Любовник у Елены всегда один, и сейчас не его время, но это и не важно. Когда они вместе, ей часто удаётся объединять их сознание, каждый чувствует за троих, с этим ничего не могло сравниться!
Эмер лежал в плетёном шезлонге в тени, прикрыв глаза, и вспоминал это утро, с наслаждением перебирая в памяти детали. Его мечта и единственное желание – чтобы она осталась с ними, не покидала их, пусть бы меняла местами, только бы не уходила.
Близился полдень, он ушёл с открытой террасы, пришлось одеться, чтобы уберечь кожу от солнца. Только когда любимая была рядом, Эмер расслаблялся, словно освобождался от пресса, становился невесомым и свободным. Он отпускал себя из-под постоянного контроля, мог позволить себе забыть о строгих костюмах, ходить в одежде простой и измятой или вовсе ничего не надевать.
Елена и Де Ла Рю уехали в Рим после завтрака, он отказался составить им компанию. Но знал, что любимый не удержится от покупок, и когда вернётся, непременно продемонстрирует обновки. А Елена наверняка привезёт книги. И после обеда они будут втроём отдыхать в узорчатой тени у небольшого бассейна, читать и пить ледяное белое вино, чтобы освежиться.
Эмер женат, и формальная супруга обеспечена всем, кроме внимания мужа. Его браки всегда были политически выгодными, приносили ему деньги и необходимые связи. Эти женщины пленялись внешней привлекательностью и завидной партией, но быстро разочаровывались в супруге, который почти не прикасался к ним ни до, ни после брачной церемонии.
Чтобы не раздражаться из-за постоянной череды истерик, претензий и домогательств, Арман отсылал и отселял очередную жену, предоставив полную свободу и солидное содержание. Когда же он появлялся в свете, то предпочитал, чтобы его сопровождала экстерьерная профессионалка.
Реми Оноре.… Когда-то они начали со спора о толковании священного писания и сути божественного чуда, свидетелями которого они стали. Пробуждение после смерти, заживающие в несколько часов ожоги и раны, и то, как они ощущали себя рядом с этой женщиной – действительно было непостижимым колдовством. И часто потом Эмер думал, может быть, это Елена подтолкнула их друг к другу, но единственный долгий взгляд тёмно-зелёных глаз Де Ла Рю перевернул его жизнь.
Теперь уже, кажется, с ним они прошли через всё. Внутреннюю борьбу и мучительное отрицание себя. Блаженство и боль. Свирепую ревность, тающую и плавящую нежность, пускающее кровь рукоприкладство. Костры, забрасывание камнями, уголовное преследование и каторжные статьи для тех, кто любит «не как все». Любовь Елены
