Книга Смерть в живых образах - Mortemer

– Но, почему я могу его не сохранить?

– Во-первых, теперь бессмертны все. Его сила возросла над остальными духами и прямо сейчас он объединил в себе Суть ряда Демонов и вселяет в себя человека. Будет трудно его… убрать из реальности. Во-вторых, тебе всё равно придётся умереть. Ты – человек не изменишься уже никак, но ты ещё и первородный дух Человека. Ты Спаситель. Первый человек появился после первого проявления первой альтруистической благодетели (хоть эволюционно это часть эгоизма, но это детали). Ты разрушил все печати и должен закончить дело и перестать существовать. Больше не станет людей, частью которых ты являешься. Но должны появиться «пост-люди», частью которых ты станешь. Лучше и вечные.

В этих словах она растворилась в лёгком снегопаде, снова оставив его одного в разрушенном мире, под космически-холодным взглядом Абсолюта. Он ушёл в тень к взывавшему к нему Бессмертию. Орды безвольных бесов и чертей окружили его тело, создав мышцы. Пропитанный бессмертием пепел бывшего леса, поднялся поставив сгусток мышц на ноги, образовав прочный и упругий древесный скелет. Собравшись с чувствами, он осознал, что не знает куда ему идти. Где искать бессмертие – его нигде нет, только ужасы агонии людей, Демонов и Ангелов по всему миру. Но, сейчас он почувствовал что-то странное. В его тело врезалось что-то… пустое. Это был человек. Лысый парень, лет 20 с выпяченными мясистыми губами. Он совершенно никак не ощущался. Вообще.

Властным и громогласным голосом, Спасение будучи гигантом по сравнению с ним потребовал ответа:

– Человек, кто ты такой?

Он остановился, обернулся и запрокидывая голову и все тело назад, пытаясь посмотреть в глаза, ответил

– Вова.

Пафос, с которого начал было Спасение, развеялся от такой пустой простоты. Он был странным, буквально непрозрачным. Словно под защитой от всего, чего возможно.

–Ээ…а куда ты идёшь, Вова?

– Куда вам надо. – он тыкнул пальцем в сторону. Глеб оказался в крайней степени удивления. Прихуел. Перед ним раскинулись пропитанные искажённым Бессмертием земли, которые только что были от него сокрыты. Вова пошёл в том же направлении, но пройдя всего несколько шагов присел. Глеб удивился ещё больше. Из земли торчала веточка с зеленными листикам. «Это абрикосовое деревце, хоть оно «считывалось» …» Мальчик, судя по всему, дурачок, нёс в ладошке воду. Встав на колени, он полил растение и сел, просто смотря на него. Глеб ощутил благоговейную причастность… к новому. Аккуратно отойдя, он начал движение в указанном ему направлении, безсловно пожелав этому парню всего наилучшего.

Теперь он стоял перед огромной черной крепостью, высеченной из той самой горы Армагеддон. Она вся была наполнена ожившими трупами. Мужчины и женщины на ранней стадии гниения, помеси людей и козлов, волков, коров и медведей – все они бесновались, скрещивались с демонами, разрывали друг друга для запуска бесконечных метаморфоз и удовлетворения своих эгоцентрических, моментных, черных потребностей. Факела и дымящие собачьи черепа угрожали Глеба, но ни одна тварь не смела его атаковать. Он боялся, но шёл уверенно. Очевидно, они слепы и не чуют его духа, только угрозу самому своему существу. Их было невероятное число и если бы они были вместе, а не рядом, то без весомых потерь удовлетворили своё эго чувством победы над таким громадным и сильным естеством. При этом, в их глазах небыло страха перед Демоном. Только чувства избегания, угрозы и холодный расчёт. «Ну конечно же… чему я удивляюсь. Благодарю самого себя за лишнюю проблему – тупых зверей под ногами что не боятся быть раздавленными.» Ворота крепости были высечены как две громадные прямоугольные плиты без цепей, рукояти или любой поверхности для их открытия. Но на них были искусственно наложен приказ «открывать всем желающем войти». Это "читалось" при "контакте" с ними. И они открылись, сами. С скрежетом и скрипом, медленно, но пафосно. Ни единой пылинки, ни осколка камня с них не просыпалось. Спасение пошёл вперёд и сделал два выпада костно-древесным двуручным мечем, кроша произведение демонического искусства. Не потому, что это "ересь", а просто из-за острого желания проявить хоть-какую-то человечность и волю. Пусть и в негативном ключе.

Внутри был огромный зал, стены которого вели полукругом в ещё больший проем, сокрытый багровыми тканями, расстилающиеся ковром на десятки метров вперёд. По бокам, со сводов бесконечных больших и малых балконов, стояли люди в черных и красных мантиях, расах и плащах завывая в один голос богохульный гимн. Синхронно били тяжёлые молоты по металлическим изображениям вечно неживых и немёртвых святынь всех религий и учений (среди них были даже тираны. От богов отличались усами или лысиной), отбивая частый ритм напоминающий артобстрел колоны бронетехники. Изрыгающие двуручными пилами стальных прутов кричали человеческими голосами прерываясь в собачеем лае и детских всхлипах. Играла мелодия восхода Черного Солнца, торжества Антихриста. За толпами стоял пьяный человек играющий на вполне обычной бас гитаре. От него исходили чувства ненужности и необходимости. Глеб был единственный кто из всех в этом помещении слышал его участие в этом концерте. «Старый опыт музыканта. Как приятно.» Над самым сводом черного храма стоял огромный (по здоровым человеческим меркам), сильный мужчина с ярко-красной кожей, длинными кривыми рогами, густой бородой и черными глазами. Его голос был проклят орать самые яростные молитвы своему анти-божеству и собственному бессмертному величию. Его голос резал воздух, цепляясь за струны стольных прутов и направляя умы всех дьяволопоклонников в громадном зале адскими образами, а глаза явлениями козлоногих теней с краю глаза. Суммарная ненависть этих сильнейших, самодостаточных существ вытесняла бедные остатки разряженного воздуха из храма и заполняла его незримым туманном безрассудства, ненависти и вражды. Багровые, многотонные занавеси заколыхались как на ветру, их втянуло с невероятной силой внутрь второго помещения. Оттуда вышел Он. До пояса это был мускулистый багряннокожий мужчина с козлиной бородой и длинными черными волосами. Козлиные глаза, истощали ненависть, а их взгляд атаковал волнами угрозы и вызова. Бафомётовы ноги, покрытые темной шерстью – выгнутые назад колени, оканчивались чеканящими каменный пол копытами. Громогласным, уверенным голосом он изрёк:

– Спаситель! Теперь твоя очередь страдать! – белоснежные человеческие зубы подчёркивали самодовольную улыбку абсолютного ублюдка.

– Ты ещё, блять, кто такой?

– Не узнал во мне звероподобного Демона? Пока ты избавлял этот мир от столпов мироздания, я воссоединил лучшие его части в себе и обрёл самосознание. Теперь я – высшее, Бессмертное Божество. Благодаря тебе я поглотил обманом и обретённой в один момент силой Власть и Апокалипсис; и жалкого сатаниста, уверявшего что это он обретёт божественную вечность в своём бессмертном правлении. Идиот,