— Когда приедет полиция, детективы непременно задумаются, чем мы занимались эти двадцать минут и почему мы не схватили первое, что попало под руку, когда раздался сигнал тревоги.
— Значит, придется что-нибудь прихватить.
Майк снова покачал головой:
— Мне кажется, будет лучше, если мы вынесем картины со склада. Тогда все будет выглядеть так, словно мы внезапно запаниковали, бросили фургон и картины… В этом случае все будут слишком рады тому, что ограбление не удалось, и ничего не заподозрят.
Гиссинг неподвижно уставился в пространство, и Майк понял, что он тщательно обдумывает сказанное. Наконец профессор улыбнулся:
— Я вижу, ты серьезно поработал над моим планом, Майк. И кажется, тебе удалось нащупать слабое место. Во всяком случае, твое предложение заслуживает самого пристального внимания. — Он благосклонно кивнул.
— Здесь тоже не все так просто, — ответил Майк. — Нам понадобится такая машина, которую никто не сможет связать с нами, когда мы ее бросим. Вы никогда не пробовали угонять фургоны, профессор?
— Нет, конечно.
— Я тоже не пробовал, да и Аллан с Уэсти вряд ли имеют в этом деле большой опыт. Таким образом нам нужно будет подумать, где взять автомобиль и какое-никакое оружие. Кроме того, нам понадобятся помощники… — Майк поднялся со стула и теперь смотрел Гиссингу прямо в глаза. — А главное, нам нужен человек, который обладает… криминальным опытом. Как раз о таком человеке упоминал Аллан, когда рассказывал о налете на Первый Каледонский…
Гиссинг невольно отшатнулся:
— Подключать его к этому делу?.. Да ты с ума сошел!
Майк в свою очередь шагнул вперед:
— Подумайте об этом хорошенько, профессор. У Чиба Кэллоуэя есть опыт, и я уверен, что он сможет найти для нас безопасный транспорт и оружие. И людей, конечно…
— Кажется, в уголовном мире таких людей называют «бойцами» или «быками»…
Майк примирительно улыбнулся:
— Если у вас есть на примете другой человек, который столь же опытен и при этом не является уголовным авторитетом, тогда конечно. Но… Поймите, Роберт, мы лишь жалкие дилетанты, и, если мы позовем на подмогу других дилетантов, этим мы положения не улучшим. Как мы узнаем, что они все сделают как надо? Чиб, по крайней мере, профессионал.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что Чиб Кэллоуэй — это именно тот человек, которому мы можем полностью доверять?
— Доверять — нет, но в некоторых практических вопросах положиться на него можно. В конце концов, он рискует гораздо большим, чем любой из нас, — с его-то послужным списком… Если вдруг что-то пойдет не так, закон обрушится на него как кирпичи Карла Андре.[9]
— Учитывая обстоятельства, аналогия более чем подходящая, — согласился профессор. — Я только не понимаю, с чего это твой друг Кэллоуэй вдруг возьмется нам помогать?
Майк пожал плечами:
— Этого я не знаю, но спросить-то я могу… Возможно, мне даже удастся убедить его в том, что мы стараемся ради искусства. Чиб, конечно, еще не стал любителем живописи, но если он подцепит эту бациллу… Я на собственном опыте знаю, что она может сделать с человеком.
Гиссинг слез со стола и, обойдя его кругом, сел в кресло.
— Даже не знаю, Майкл… — проговорил он растерянно. — Где гарантии, что Кэллоуэй не попытается оттеснить нас в сторону?
— Мы всегда можем остановиться, — сказал Майк. — Никто из нас ничего не теряет. Пострадать может только мой банковский счет — это в случае, если Уэсти потребует что-то вроде компенсации за… за моральный вред.
Профессор улыбнулся:
— Может быть, ты и прав, мой мальчик. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее мне кажется, что этот Кэллоуэй действительно может оказаться нам полезен. — Он посмотрел на Майка. — Как именно ты собираешься его заинтересовать?
— Мне кажется, в разговоре с Чибом толстая пачка денег может стать достаточно весомым аргументом, — сказал Майк, которому просто не пришло на ум ничего другого.
— Что ж, если так — попробуй с ним побеседовать. Попытка не пытка.
Эти слова изрядно удивили Майка — он считал, что убедить профессора будет гораздо труднее.
Впрочем, Гиссинг, похоже, вовсе не нуждался в убеждении.
— …Стараетесь ради искусства? — повторил Чиб и громко расхохотался. — Знаешь, Майк, у меня сегодня выдался не самый легкий день, так что спасибо за то, что рассмешил. Нет, ты и вправду поднял мне настроение!..
Майк и гангстер сидели в БМВ Чиба. Во время последней встречи в «Вечерней звезде» они обменялись телефонами, и Майк позвонил Кэллоуэю, как только вышел из студии Гиссинга. Ровно в два Чиб заехал за Майком к пабу «Последняя капля» на Грассмаркет. Джонно и Гленн на заднем сиденье машины внимательно следили, нет ли за ними хвоста.
— Так безопаснее, — объяснил сидевший за рулем Чиб и только потом представил обоих телохранителей.
Майк уже встречался с ними в «Вечерней звезде», но в тот раз Чиб был слишком занят, расспрашивая о деталях торгов, и не стал знакомить бывшего одноклассника со своими спутниками.
Кивнув в знак приветствия, Майк спросил, что случилось. «Ничего», — ответили ему. Тем не менее он заметил, что Чиб постоянно сворачивает то налево, то направо и даже возвращается тем же путем, которым они ехали пять минут назад, так что в какой-то момент они снова миновали «Последнюю каплю», двигаясь, впрочем, в противоположном направлении.
— Знаешь, почему этот паб так называется? — спросил Чиб.
— На Грассмаркет, кажется, вешали преступников, — припомнил Майк.
— Точно. А горожане собирались на казнь как на праздник… Впрочем, здесь вешали не только воров и грабителей, но и ведьм, и сторонников ковенанта.[10]В те времена смертная казнь была самым распространенным наказанием.
— С тех пор многое изменилось.
— Но даже сейчас на публичную казнь собралось бы немало любопытных.
В конце концов один их телохранителей доложил, что сзади «чисто», и Чиб, притормозив у тротуара, велел Гленну и Джонно выметаться. Телохранители сначала возражали, но лишь до тех пор, пока Чиб не вручил им двадцать фунтов на такси и не приказал ждать его у зала для снукера.[11]
