сделано так, будто ты не посреди огромного города в современном центре, а где-то в лесу в хижине чокнутой ведьмы. Низкий потолок, с которого свисали пучки трав, бревенчатые, потемневшие от времени стены, вдоль которых были набиты полки с разнообразными склянками, огромный стеллаж с котлами всяческих размеров – от почти наперстка до огромного жбана на самом верху, в углу множество метелок с ручками разной длины, и кое-какие даже уже с сиденьями, чтоб было удобнее. Наверное, пользуются спросом у пожилых ведьм.
Пока мы с Изольдой, разинув рты, глазели по сторонам, откуда-то из боковой двери показалась худенькая женщина с огромными черными глазищами. Оглядев нас цепким взглядом, она чуть заметно дернула уголками губ.
– Приветствую в моей лавке юных ведьм! – мелодичным голосом почти пропела хозяйка магазина и сложила руки на груди. – Чем могу помочь?
– Ой, здравствуйте! – заулыбалась моя подруга, оборачиваясь.
Я тоже поздоровалась, а затем скосила глаза на шляпы. Ну и ужас ужасный! Огромные поля, высокая остроконечная тулья, и все черные! Ненавижу черный цвет! Можно мне хотя бы перо розовое воткнуть в этот головной убор, а лучше три пера! Для красоты, разумеется.
Пока я раздумывала над улучшением внешнего вида ведьм, Изольда уже сунула список продавщице, и та споро собрала нам две котомки.
– Здесь все, что пригодится вам на первых порах! – пояснила она нам. – Осталось только выбрать метлу и шляпу!
Ох ты ж екарный бабай! Самое интересное, так сказать, на закусочку!
Оказывается, не каждая метла подойдет для полетов. То есть, чисто теоретически, сильная ведьма может летать на чем угодно и даже сама по себе, только вот аэродинамика (слово-то какое мудреное!) будет хуже и аэропланирование сложнее. В общем, требовался предмет, на котором и сидеть удобно, и управлять, и в случае чего прикинуться валенком, так как в некоторых странах ведьм настолько не любили, что могли сжечь. А тут – как доказать, что ты ведьма, а не просто улицы подметаешь? Мети себе и мети, никто не догадается.
В общем, глаза разбегались от изобилия полетного инструментария. И попушистее и полысее и потоньше ручка и потолще – на любой вкус, как говорится, и зад. И сделаны они были и из ивовых прутиков, и из какого-то неведомого сорго, и из проса, в общем, выбирай какой хочешь. Изольда довольно быстро выхватила из большой кучи симпатичную метелку с рукояткой из полированного дуба и специально сделанным сиденьем, я же задумчиво переходила от одного инструмента к другому, трогала пальцем, брала в руки и понимала – все не то. Не лежит душа, и все тут. Ну и страшновато еще, конечно, вдруг она как полетит? А меня к такому жизнь не готовила.
Взяла одну, взвесила на руке, вроде, легкая, при случае можно и так тащить, не устанешь, но подошедшая продавщица лукаво глянула на меня.
– Выбрала? – с какой-то насмешкой спросила она.
– Не знаю, – с сомнением поставила метлу на место и снова оглядела все разнообразие.
– А ты внутренний голос послушай. Обычно он подсказывает ведьме.
Ну и снова понеслось – я начала свой обход сначала, в то время как подруга уже и шляпу примерила и купила, я же шныряла туда-сюда, закусывала губу, заламывала руки, и думала, что сложнее выбора в моей жизни еще не было. Наконец, решилась – закрыла глаза и сунула руку в кучу полетных инструментов, выудив один на свет белый. Им оказалась аккуратная метелка с ручкой из вишневого дерева, тоненькими прутиками, собранными в пучок, которые будто затрепетали, когда я провела по ним пальцами.
– Ишь ты! – с какой-то завистью произнесла хозяйка лавки. – Признала тебя.
Со шляпой выбор был не столь мучителен, и вскоре я оказалась обладательницей скромного головного убора с невысокой остроконечной тульей, широкими полями и чернильно-черного цвета, от которого мои глазищи казались огромными озерами на лице.
– Красотка! – восхитилась подруга и кивнула мне: – Темнеет, пойдем быстрее!
И мы выдвинулись к стоянке машин. Парней еще не было, видимо, подзадержались в магазине, и мы с Изой начали разглядывать свои покупки, чтобы скоротать время.
– Давай полетаем! – предложила подруга, а я с опаской кинула взгляд на свою метлу.
– Я не умею! – застенчиво ответила ей, и даже рукой почувствовала, ка древко инструмента вздрогнуло от возмущения.
Вот еще бы мне тут каждая метла не командовала!
– Серьезно? – глаза Изольды стали круглыми, а брови едва не заползли на лоб. – Как так? Ты ж ведьма!
Из ее уст это прозвучало осуждающе. Будто я зубы не умела чистить или ложку держать правильно. Стало стыдно.
– Ну, как-то так, – неопределенно пожала я плечами. – Моя мама и сестра не особо владеют полетами, и папа взял с меня слово, что я летать не буду.
– То есть, ты даже не пробовала ни разу, и уже говоришь, что не умеешь?! – в голосе подруги я услышала возмущение и недоумение. – Давай садись верхом на метлу, как бы одним полупопием, скрести ноги в лодыжках, – я послушно сделала так, как велела Иза, – а теперь влей немного силы в метлу и прикажи ей лететь. Мысленно.
– Ааааа! – завизжала я, когда это чертово орудие убийства ведьм резко свечкой взмыло вверх.
Шляпу сорвало с моей головы, волосы мгновенно разметало, часть прядей налипла на лицо, забилась в рот и занавесила глаза, а метла все неслась вверх или вперед, я даже не могла оторвать руку от ручки, чтобы убрать препятствие с глаз и увидеть, куда несусь. И кто это так орет, что аж уши закладывает? Тоненько и противно на одной ноте. Фу! Ой, кажется, это я!
Захлопнув рот, я помотала головой и от страха чуть снова не заорала. Лучше б волосы так и закрывали мне глаза, так как земля была далеко внизу, а люди казались точками. Ой, мама! Ой! Спасите меня кто-нибудь! Божечки, Пресветлая, сохрани! Честное слово, я никогда больше, ни разу в жизни не сяду на метлу и обещаю вести себя тихо-мирно и даже почти в монастырь уйти, только верни меня обратно на землю живой и здоровой и желательно в своем уме.
Мимо меня внезапно пронеслась на огромной скорости машина, потом еще одна. Ветром метлу закрутило вокруг своей оси, я заверещала и начала то ли падать, то ли просто потеряла ориентацию, только перед глазами то быстро темнеющее небо видела, то землю, и не могла сориентироваться, куда лететь и что вообще делать. Какой-то животный страх охватил мое тело, а мозг отрешенно думал, сразу я умру или чуть-чуть еще поживу в виде лепешки на земле.
В тот момент,
