обязательно отложил бы все дела…
«Чтобы выпроводить тебя побыстрее», – конец фразы вслух не прозвучал, но буквально повис в воздухе.
Но Олаф, казалось, ничего не понял. Он лишь закатил глаза к потолку и демонстративно отвернулся.
– Надеюсь, эти поселяне не займут тебя надолго, и по возвращении ты не будешь вонять рыбой на весь дом.
– Олаф! – нахмурился Эйнар. – Я, если ты не понял, могу задержаться на пять минут прямо сейчас, чтобы отправить тебя в столицу.
– Да шучу я! Шучу! – картинно всплеснул руками тот. – О, мрачные боги! Почему вы обделили моего брата чувством юмора?
Признаться, я юмора тоже не уловила. Но Эйнар хмыкнул и вышел за дверь.
Олаф расслабленно развалился на стуле и таким ленивым жестом швырнул салфетку, словно почувствовал себя хозяином дома. Удивительно, что ещё и ноги на стол не закинул.
Я смотрела мужу вслед и откровенно жалела, что сегодня не смогла опять отправиться с ним. Да, он не сыпал комплиментами, как его брат, не сравнивал меня с солнцем, но при этом был учтивым, заботливым и честным.
Олаф вздохнул:
– Уехал наконец… Всё такой же скучный зануда: поселяне, рыба, счета и дела, ничего нового. И готовят здесь отвратительно! Наверное, тоже поселяне, да? Кто ещё может сварганить такие отвратные оладьи? Будто подмётку жуёшь. И как ты это выносишь, Фрейа?
Возмущённая характеристикой вполне приличного завтрака, я даже не сразу заметила, что незваный гость вдруг перешёл на «ты».
– Если вам не понравилось, могли бы и не есть.
– В другой раз так и сделаю. Ещё и тарелкой в кухарку-неумёху запущу, – ответил Олаф. – Но понимаю, что это бесполезно, Эйнар как всегда, стоит горой за своих работников… Кстати, ты тоже к оладьям не притронулась.
Я вздернула брови. Конечно, не притронулась! Опоздала к завтраку, только подошла, еще даже есть не начала.
Но Олаф будто не желал ничего замечать и был полностью уверен в своих выводах.
– Ты тоже понимаешь, что готовят отвратно, – сказал он. – Поэтому не ешь всякое дерьмо.
– Нет, я просто слежу за фигурой, – хмыкнула я.
– И зачем это? Ты и так выглядишь изумительно, несмотря на волнения последних недель. Хоть сейчас обратно в столицу. О! А хочешь, я тебя украду на пару часов? Тебе-то в столицу возвращаться никто не запрещал.
– Что за глупости? Не надо меня красть.
Олаф был весьма неприятным молодым человеком.
Вроде бы он не говорил ничего плохого, напротив, отвешивал комплименты и предлагал развлечения, но при этом буквально съедал пристальными взглядами. Да еще это фамильярное «ты».
– Заразилась от братца занудством, – Олаф поморщился. – Сама с ритуалом напортачила, а на мне злость срываешь. Где логика?
– С чего вы взяли? – нахмурилась я, лихорадочно соображая, о каком ритуале может идти речь.
– Вижу, дорогая, – фамильярно подмигнул он. – Я твои штучки знаю хорошо, куда лучше, чем Эйнар-рогоносец.
Я едва сдержалась, чтобы ничем не выдать шока… Неужели Фрейа изменяла супругу с Олафом?
В наступившей тишине скрип приоткрывшейся двери прозвучал как гром среди ясного неба. В проёме мелькнуло лицо служанки, и створка снова закрылась. Но происшествие сбило Олафа с мысли, и продолжать он не стал. А я не настаивала.
«Сегодня же! Хоть ночью! Хоть когда! Переберу архив Фрейи! – клялась я себе, судорожно стискивая под столом кулаки. – Ритуалы какие-то, интриги! Теперь ещё и любовники! Срочно разобраться! А то сама себя по незнанию так подставлю, что о нормальных отношениях с мужем можно будет сразу забыть!»
– Ваши слуги не умеют себя вести, – проворчал Олаф, не подозревая о моих мыслях.
– Они учатся, – кое-как совладав с дрожью, ровно ответила я и встала. – Хотите посмотреть дом сейчас? Или сначала отдохнёте после завтрака?
Олаф надежд не оправдал и отдыхать не захотел. Вместо этого он тоже поднялся и галантно подставил локоть.
– Конечно же, сейчас, дорогая. Дом – часть хозяйки. А вы столь прекрасны, что даже это мрачное место не могло не заиграть новыми красками.
«Ну вот. Опять „вы“, – отметила я, краем глаза наблюдая, как молоденькая служанка, опасливо косясь в мою сторону, убирает со стола. – И ведёт себя вроде нормально… Может, и не было ничего? Просто показалось?»
Мы чинно прошли по первому этажу. Осмотрели несколько гостиных, большую столовую, совершенно пустую курительную комнату и огромный бальный зал, из которого, к счастью, уже успели убрать все ящики и остатки мебели.
– Жаль, что это великолепие обречено погибнуть под толщей пыли, – вздохнул Олаф, рассматривая паркет. – Кто потащится в такую даль на бал к ссыльному аристократу? А жаль. Без шикарных приёмов Фрейи Среброликой столица осиротела.
– Время покажет, – обтекаемо отозвалась я, снова не зная, как реагировать. С одной стороны, приятно, что прекрасный зал оценил даже Олаф, пусть и в своей обычной уничижительной манере. С другой… Бал? Кошмар какой! Я же понятия не имею, как организовывают приёмы, не говоря уже о том, что совершенно не знаю, как это делала Фрейа.
Вот ещё одна возможность опростоволоситься. Мда… Придётся немного подучиться… Еще один повод перебрать все записи и бумаги. Может, не только о ритуалах писала, но и о балах? Должна же она была что-то планировать. Настоящий приём – это не день рожденья подружке устроить. Тут всё в голове не удержишь.
– Скучаете по тем временам? – вкрадчиво протянул Олаф, заглядывая мне в глаза. – Понимаю. Здесь свободы у вас куда меньше. Всё на виду, слуги подсматривают. Ещё и Эйнар вздумал таскать вас на встречи с грязными поселянами.
– Поселяне не грязные, – поморщилась я.
– Ах, ваше великодушие не знает границ.
– Возможно, со стороны виднее. Кстати, мы закончили осмотр. Как вам дом? Переменили мнение о его несуразности?
– Так быстро?
– Мы ходим уже несколько часов.
– Хм… Хотите сказать, смотреть больше нечего?
– Ну почему же, под крышей имеются дополнительные помещения для слуг. Желаете взглянуть?
– Слуги мне точно неинтересны, – хмыкнул Олаф. – Им достаточно выполнять свои обязанности и не попадаться лишний раз на глаза. Но вы лукавите, милая Фрейа, кое-что я так и не увидел.
– Что же?
– Сердце этого дома и, без сомнения, самое красивое помещение, – мило улыбнулся он. – Я про твою спальню, дорогая.
– Мою спальню?.. – растерялась я.
На какую-то секунду показалось, что Олаф сейчас меня поцелует. Или хотя бы обнимет. Слишком уж красноречиво он подался вперёд. А мне и отступить было некуда – за спиной широкие перила…
Но тут во дворе что-то глухо стукнуло, кто-то вскрикнул, и наваждение рассеялось как дым. Олаф всего лишь с любопытством смотрел по сторонам и покушаться на мою добродетель не собирался.
«Это уже паранойя, миледи, – с облегчением усмехнулась я. –
