блокнот и что-то там рисует. Быстрые движения рукой, как будто оживили его. Все время смущенный и робкий, взяв в руки карандаш, он стал перебивать меня, задавая уточняющие вопросы, пока я не вспомнила, даже то, что казалось, не видела. К концу моего небольшого рассказа он предъявил мне очень похожий рисунок на мое видение. У него было мало времени, но то, что он нарисовал, было и в самом деле очень близко.
— Он сказал, что Грааль — это справедливость. Теперь-то не нужен за нами такой уж пристальный надзор? — Я в упор посмотрела на герцога.
— Ты так думаешь? А вот я думаю, что это добавило проблем, а не уменьшило. У каждого свое понятие о справедливости. Бедняк скажет, что это не справедливо, что его сосед купается в роскоши. А вот богач возразит, что он всю жизнь работал и не видит тут чего-то несправедливого, — ответил мне он, так же глядя в упор.
— И таких примеров масса, Клари, — мягко произнес Мэтр, и добавил, — знаешь, сколько художников приходят ко мне и жалуются, что их картины не интересны публике? На несправедливость обывательского вкуса? А о том, что успех — это прежде всего труд, как-то забывают.
— Я уже молчу про тюрьмы и рудники. Там каждый уверен, что наказан не заслуженно. Что его нужно немедленно освободить, и вот в этом высшая справедливость. Тебе нужны еще примеры, Клари? — добавил Арчи.
Я покачала головой. Они правы. И я все это знаю, но, наверное, я заразилась от мальчишек этим юношеским максимализмом. Когда хочется высшей справедливости, неважно, какой ценой. Еще, возможно, знаний у меня действительно не хватает, зато в избытке самоуверенность и дерзость. Но уже плюс, что я хотя бы это осознаю.
— Нам неизвестно, что будет, если мы найдем Магический Грааль и перевернем его. И пока это неизвестно, какие-либо шаги предпринимать запрещаю. Мне очень не нравится, что нужно что-то опрокидывать и проливать. Как правило, разрушение не несет в себе ничего хорошего. Это всем ясно? — в голосе герцога что-то такое зазвучало. Как тогда в тюрьме.
Мальчишки сразу собрались и дружно закивали. А вот Арчи и Мэтр дружно потянулись к рюмочке. А вот я не поняла, что это было? Магическое воздействие? Гипнос? Герцог посмотрел на меня, а я поняла, что, наверное, тоже должна проникнуться. И запоздало кивнула. Но, по всей видимости, как-то не так, потому что герцог ухмыльнулся. И так по-бандитски у него это вышло, что он мне Арчи напомнил.
— Рик, хватит я думаю, на сегодня. Все всё поняли и осознали. Если ты не возражаешь, мы пойдем. Да и у тебя в расписании, насколько я помню, куча дел на сегодня, — сказал Арчи, вставая.
— Да и нам пора. Ваше сиятельство был очень рад нашему общению. Надеюсь, увидеть вас снова. И вы всегда желанный гость в моем доме. — Мэтр тоже встал.
— Мэтр Липринор, я всегда ценил нашу дружбу, и мне будет приятно еще не раз посидеть с вами за рюмочкой из моих запасов. И приглядывайте за вашими сорванцами. На сей раз дело и в самом деле серьезное. — Герцог встал и, обойдя стол, подошел к Мэтру.
— Непременно, ваше сиятельство. Приложу все усилия, — заверил Мэтр.
Мы все встали со своих мест, и все чинно склонили головы, прощаясь. Герцог подошел ко мне и, взяв мою руку, поднес её к губам. На этот раз в его жесте не было ничего личного. Пустая формальность. Наверное, у меня просто вчера от переизбытка событий и в самом деле воображение разыгралось.
Несколько дней прошли спокойно и без происшествий. Теперь Свен регулярно приходил, когда я собиралась погрузиться в волшебное прошлое картины. Он тщательно выспрашивал меня о том, что я видела и старательно зарисовывал. Он был окрылен идеей рисовать портреты с моих слов. И однажды поделился, что мечтает узнать, как выглядели великие художники, лиц которых мы до сих пор не знаем. А их ведь довольно много.
Братья полностью погрузились в водоворот экзаменов и зачетов. Да еще, как я выяснила, Габби загрузили какой-то сложной юридической документацией, в которой он полностью погряз. А Себа обязали довести до ума и подать на лицензирование все химические препараты, что он применял в соборе Святого Баввона. Так что братья были очень заняты. Поэтому я не ждала пока никаких чудесных открытий и приключений.
Но вот чего я совсем не ожидала, так это перепуганную Элли у порога антикварной лавки.
Глава 8. «Мона Лиза», или «Джоконда»
"Скоро уж четыре столетия,
как Мона Лиза лишает здравого рассудка всех,
кто, вдоволь насмотревшись,
начинает толковать о ней"
Грюйе, конец XIX века.
— Клариса, Клариса, они арестовали его. А он же этого не делал. Ну не делал же. Ты же должна знать, — причитала подруга, едва перейдя порог антикварной лавки.
— Кого арестовали, Элли? — забеспокоилась я. Мое собственное недолгое пребывание в тюрьме оставило далеко не радостные воспоминания.
— Ги. Они арестовали Ги Алониренна. Но ты же должна знать, что он не мог этого сделать. Его дар — красивые магические стихи. Ты же видела, какие сады выходят из его строф. Его магия завораживает и украшает. А они утверждают, что он украл картину из Лувриорда. Это же просто невозможно. — У Элли совершенно точно было нарушено то самое «хрупкое душевное состояние», которое так бережет Эмакум Альма.
Я вообще заметила, что все юные нески были очень подвержены этим нарушениям. Наверное, это просто дань моде. Ну, был же и у нас период, когда из-за тугих корсетов и душных помещений дамы то и дело падали в обморок. А потом это всем так понравилось, что падать в обморок по любому поводу стало чуть ли не традицией.
— Элли, успокойся. Не надо так кричать. Мы во всем разберемся, как только ты успокоишься, — как можно мягче произнесла я.
— Клари, они не должны, они не могут так поступать. Его магия не опасна, и несет только красоту. Тем более он получил на нее лицензию, еще три месяца назад, — уже тише сказала она.
— Я по-прежнему ничего не понимаю, Элли. При чем тут лицензия на магию, что украл твой Ги, и почему его арестовали? — Я вот и в самом деле не видела связи, но тоже уже начинала волноваться. Так как верила, что Ги не мог ничего украсть.
— Клари, тебе разве не приходил с утра «Вестник Столицы»? Все газеты только и пестрят о том, что было грандиозное
