"Хань" в имени Хань Синя и будущего царствующего дома разные и звучат по-разному в китайском языке:
韩 в имени Хань Синя произносится со вторым тоном (тот же самый символ, что Хань, одно из семи воюющих царств)
汉 (первый тон) — 1) река Хань, 2) область Хань, которую Лиу Бан позже получит во владение, 3) династия Хань, которая будет основана Лиу Баном, 4) позже — общее слово для китайского этноса
–
Я всегда буду помнить доброту госпожи, — сказал Хань Синь
Благодетели, ставьте лайки, это полезно для кармы!
ГЛАВА 56. Душа его полна поэзии
Через несколько дней к Бай Юй пришла Юй Ваньсин.
Они почти не виделись в последнее время и давно не собирались вечером за чайным столом с лампой.
Юй Ваньсин неловко встала на пороге, опустив прекрасные глаза.
— Бай Юй, — тихо сказала она. — Наш господин разрешил нам съездить в город на рынок, с управляющим У.
Потом они растерянно замолчали.
— Это хорошо, — ответила Бай Юй, не зная, что еще сказать.
Она чувствовала себя, как будто она была бессовестная женщина, которой позвонила жена любовника, нашедшая ее контакт у него в телефоне! Бай Юй снизу вверх посмотрела на старшую сестру, глаза у нее были виноватые.
С точки зрения конфуцианской морали, все было хорошо и правильно, и Юй Ваньсин, конечно, ни в чем ее не упрекнет. Она ведь сама хотела, чтобы господин подарил свое внимание Юй-мэймэй. Но сейчас это не умеряло боли в ее сердце, как бы Юй Ваньсин ни старалась быть хорошей наложницей.
Юй Ваньсин прятала глаза и смотрела в пол, и Бай Юй тоже смотрела в пол.
Сян Юй! Бессовестная полигамная скотина!
Бай Юй молча взяла подругу за руку, а Юй Ваньсин вдруг улыбнулась ей.
— Это ничего, — сказала Юй Ваньсин, как бы даже пытаясь приободрить ее.
Улыбка у Юй Ваньсин получилась не очень радостная.
Но что Бай Юй могла поделать? Не может же она не пустить господина к себе в спальню. Она в душе пообещала больше ему не радоваться, и не улыбаться, чтобы не поощрять его интерес.
Черт, она не в первый раз себе это обещала!
Чертов Сян Юй!
— Я, наверно, не поеду, — прошептала Юй Ваньсин. — Я, наверно, заболела… Ты поезжай с управляющим У.
Бай Юй хотела сказать, что без Юй Ваньсин она тоже не поедет, но у нее было дело в городе, поэтому она молча кивнула.
Усадьба Саней находилась на шумной улице возле западного рынка. Широкая дорога перед домом была вытоптана волами и тяжелыми повозками с товаром. Это был шумный торговый район. Его обитатели всегда были заняты и не заботились о пейзаже. Лучшим украшением здесь были широкие ворота, способные пропустить много груза.
Только у входа в усадьбу Сань росли семнадцать кустов жасмина, на которых, уже виднелись молодые зеленые листочки. Это был единственный знак наступившей весны посреди красной пыли, поднимавшейся из-под колес.
Хозяин Сань был в прошлом капитаном в армии Чу, но в последнем сражении с Цинем копье раздробило ему колено, и он остался без ноги. Только тогда, после пяти лет бесконечных боев и армейских лагерей, вспомнил он о родном Учжуне — потому что больше идти ему было некуда. Еще он вспомнил о жене, от которой у него не было вестей все это время.
Он долго добирался в Учжун, прося милостыню по дороге, а когда добрался, узнал, что уже после его ухода в армию жена родила дочку и все это время растила ее и чинила одежду людям, чтобы заработать на пропитание.
Сань Чэн стал торговать тканями, а его жена шила одежду на продажу. Дела у них шли неплохо, потому что у Сань Чэна было много знакомых и все знали его как честного человека.
В трудах они забывали про голод, а в радостях забыли про печали.*[144]
У Саней родилось еще четверо детей.
Однако, печали и радости сменяют друг друга в жизни так же, как день сменяет ночь.
Жена Сань Чэна умерла во время родов. Сань Чэн остался один с пятью детьми. Старшая дочь была уже взрослая девушка, но она не хотела выходить замуж, потому что ей надо было помогать отцу в его делах. Сань Чэн с ней не спорил, но потихоньку мечтал найти для дочери работящего здорового мужа из небогатой семьи, который унаследует его торговлю тканями. Он сможет путешествовать с товаром и получать хорошую выгоду — получше, чем одноногий Сань Чэн, который был непригоден к долгим поездкам.
Когда Сань Чэн узнал, что к нему приехали из семейства Сян, он сразу прибежал с рынка домой. Дома он узнал, что младшая наложница Лу Сян-гуна хочет поговорить с его старшей дочерью и спросить ее совета о всяких штуках для шитья.
Правильно! Кто лучше его девочки Ай разбирается в таких вещах! Сань Чэн совсем не удивился. Он послал служанку, чтобы она привела Сань Ай в комнату, где ее ожидала молодая госпожа Бай, а сам предложил управляющему У чаю и угощений и, хромая, повел его в главный зал усадьбы.
— Ничтожная служанка почтительно видит госпожу Бай.
— Сань Ай-гунян.*[145]
Девушки раскланялись, Сань Ай всячески старалась показать гостье свое почтение.
Потом она распрямилась и посмотрела прямо в лицо Бай Юй. Никакого почтения в этом взгляде не было и в помине. В этом взгляде была неприязнь. Сань Ай быстро опустила взор.
Ее прямые героические брови и удлиненные раскосые глаза скорее подходили молодому воину из диких степей. Ее движения были стремительны, как полет вражеской стрелы. Бай Юй испуганно заерзала. Ей вдруг показалась, что она в заложниках у варваров на северной границе.
"Сян Чжуан, Сян Чжуан, — подумала она, ища взглядом, в какое окно можно выскочить при необходимости. — Цзецзе это все делает ради тебя."
Сань Ай дождалась, когда почтенная гостья, кивнет ей на место у стола, и села напротив. Она молчала и смотрела вниз, пока служанка накрывала стол. Лицо у нее было каменное.
— Сань Ай-гунян, — сказала Бай Юй, когда служанку отправили из комнаты. — Я пришла поговорить с вами об одном деле…
— Я знаю, по какому делу пришла госпожа Бай, — заговорила вдруг Сань Ай. — Госпоже Бай лучше не говорить об этом деле, уважаемой госпоже Бай лучше уйти.
Она сжала губы и упрямо уставилась в пол.
— Сань Ай-гунян, может быть, вы меня не так поняли? — спросила Бай Юй, немного растерявшись. — Я ничего плохого
