Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
обычно мы вдвоем устраивались на покрывале (неподалеку от воды, но не в опасной близости от нее), намазывали кожу толстым слоем йодированного детского масла, сбрызгивали волосы солнцезащитным спреем и подставляли тела солнцу на весь день.
А вот Морин вела себя иначе. С нетерпением скинув с себя футболку и шорты, она забегала в своем зеленом бикини на самый высокий утес, становилась в очередь на этой обветренной каменной стене, возвышавшейся над водой на пятнадцать метров, и с возбуждением оглядывалась на массивные гранитные валуны, разбросанные за ее спиной, как гигантские детские кубики. Вода внизу была чистой, но настолько глубокой, что казалась черной, а воздух вокруг был насыщен ее лягушачьим запахом.
Когда подходил черед Морин, она небрежно ступала на кромку утеса и прыгала вниз – с широко открытыми глазами и с зажатым носом – точь-в-точь как в тот день, когда она прыгнула с вышки в городском бассейне. Мы с Брендой аплодировали подруге. Иногда к нам подходили и заговаривали другие ребята из Пэнтауна, а в конце дня мы катились на велосипедах домой – потные и вялые, с загорелой, но обезвоженной после долгого пребывания на солнце кожей.
Помимо этих дневных поездок на Карьер Мертвеца, Морин и Бренда посещали также вечеринки в каменоломне. Я об этом подозревала, хотя они ни разу не приглашали меня. Мне было больно думать об этом. Я не желала выступать в роли старой ворчливой бабки, но однажды подруги признались мне в том, что покурили травку. И как вы думаете, как я отреагировала? Правильно, я прочитала им лекцию о вреде курения. Такую лекцию я выслушала от своего деда, а им я только повторила его слова. Но после этого Морин и Бренда прекращали рассуждать о курении и бочонках с вапатули в ту же секунду, как я заходила в комнату. Или, хуже того, начинали перешептываться у меня за спиной.
Так что я действительно порадовалась тому, что меня наконец-то позвали на вечеринку в каменоломнях.
Вот только ночью они показались мне очень древними. Я бы не удивилась, если бы в них и правда обитали призраки. А между соснами-дозорными завывал с присвистом суховей.
Миновав парковку, мы свернули на гравийную дорогу, въезд на которую скрывал такой плотный полог ветвей, что можно было запросто его не заметить, если ты не знал, куда смотреть. Через несколько минут мы оказались возле небольшой каменоломни, обрамленной колыхавшимися деревьями, – черными в лунном свете. На нас уставилось огромное слезящееся око воды, а за ним мои глаза узрели стену, которую сложили из отколотой породы горняки, когда вгрызались в земную твердь. Мы расселись напротив нее, вокруг костра, разведенного Эдом.
Эд и Ант оказались от меня слева, Рикки с Брендой – напротив. Угнездившись на каменных плитах, мы несколько секунд молча смотрели на колеблющиеся языки пламени. От их жара и дикой пляски меня стало подташнивать. Глаза забегали по сторонам. Я насчитала свыше двух десятков ребят; они все пили и смеялись; некоторых – тоже из Сент-Клауда – я узнала в лицо. Но часть гостей оказались мне незнакомы. Похоже, это были затейники с ярмарки, которых пригласил Эд. Мне показалось, будто я заметила и Морин. Я приехала с Эдом и Антом, а она, должно быть, вместе с Брендой – на машине Рикки. После странных слов, оброненных Морин на ярмарке, меня не оставляло беспокойство за подругу. И уверенности в том, что я увидела именно ее, оно мне не прибавило. Хотя народу собралось не шибко много.
И уж точно эта вечеринка не имела ничего общего с легендарными гулянками Джерри Тафта. А о них слыхали все ребята Пэнтауна. Я питала надежду попасть на одну из них, но Джерри ушел в армию до того, как я стала достаточно взрослой, чтобы принимать участие в таких кутежах. Неделю назад Джерри приезжал домой при странных обстоятельствах. Но я ни разу с ним не пересеклась, а Бренда ничего не пожелала об этом рассказывать. Обмолвилась только, что он все-таки устроил вечеринку, пока находился в городе.
Думаю, это была одна из тех вечеринок, на которые подруги ходили без меня.
Из машины Эда, стоявшей с широко распахнутыми дверцами, разносилась песня рок-группы CCR «Восходит плохая луна». Мои пальцы невольно начали отбивать ее ритм на коленке. Эд врубил музыку, как только мы приехали, потом исчез ненадолго в лесу и вернулся оттуда с коричневым пакетом. Ант, Рикки, Бренда и я сидели полукругом, как стайка нахохленных птиц, в ожидании парня. Я все еще не понимала до конца, что такого было в этом Эде, что подействовало на всех нас, заставило считать, будто нам необходимо его слушаться и ждать. Но именно это мы начали делать.
– Черт, – ругнулся Эд, подсветив самокрутку, которую только что скрутил. – Мне эта песня никогда не надоест.
Я не то что не возразила, но даже не решилась открыть рот, чтобы сказать что-нибудь в принципе.
По ту сторону костра Рикки начал распускать руки; он вообще стал обращаться с Брендой иначе. Не так, как вел себя раньше. Мне это не понравилось.
– Ну же, давай, – произнес он слишком громко, хотя губами прижимался к ее уху, а потом схватил Бренду за шею. – Что ты жеманишься, как в дрянном фильме. Не дрейфь, киса.
Бренда попыталась стряхнуть его руку:
– Прекрати!
Он изобразил пальцами «кавычки» на уровне носа:
– Ты долго будешь кривить морду?
Я узнала цитату из фильма, но не она, а голос Рикки – высокий, мальчишеский – перенес меня назад во времени, в тот свежий осенний вечер, о котором я не вспоминала годами. Мне было года четыре, ну, может, пять. А Джуни была совсем крохой. Это было до несчастного случая с нами, так что мама оставалась еще прежней. И тот день был одним из хороших.
«Миссис Шмидт нездоровится, надо отнести ей горячую еду», – сказала мама.
Она усадила Джуни в детскую коляску, надела свое лучшее зеленое пальто, от которого я всегда была в восторге, помогла мне застегнуть парку, и мы вышли на улицу. Меня просто распирала гордость из-за того, что мать доверила мне везти коляску, а сама несла стеклянную кастрюльку с запеканкой. Тротуар усеивали хрустящие листья, тонкие, как бумага. Сначала на наш стук в дверь миссис Шмидт никто не ответил. А потом внезапно на пороге возник Рикки.
«Здравствуй, Генрих, – поприветствовала его мать. – А твоя мама дома?»
Рикки оглянулся через плечо:
«Она плохо себя чувствует».
«Понимаю», – сказала мама, но все равно зашла в дом, как будто ничего
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
