дурацкого разговора в гостиной, перестал искать встреч. Так глупо вышло… Оттолкнула человека, с которым мне действительно было хорошо. А ради чего? Ради фантазий. И что интересно — по Тому я теперь даже не скучала, а вот мысли о Робине не покидали. Всё кружили и кружили в голове, подначивая оставить упрямство и позвонить ему первой.
И вот, я в очередной раз сидела в парке со стопкой книг и телефоном в руке и гоняла эти назойливые мысли туда-сюда, набирала номер Робина, а потом сбрасывала, так и не нажав вызов.
«Ну вот что я ему скажу? Прости Робин, я была так занята своей одержимостью другим парнем, что не хотела осознавать, что ты мне намного ближе! Что с тобой мне в сотню раз интереснее! Что я обожаю твои мятные леденцы и дурные шутки, над которыми смеёмся только мы с тобой. Так что ли? Пфф…»
— Да, вот прямо так и скажи!
Я вынырнула из своих задумчивых монологов и с ужасом поняла, что бормотала всё это вслух. Робин стоял позади скамейки и широко улыбался. Я почувствовала, как вспыхнули щёки, спрятала их под ладонями:
— О Боже! Как глупо получилось!
— Да уж! Глупее не придумаешь! А я, между прочим, с собой эти леденцы повсюду таскаю. А то вдруг неожиданная встреча, — он достал из кармана горсть конфет. — И да, послезавтра открывается замечательная выставка. Тебе должно понравиться! Отказы не принимаю.
Я молча кивнула и, счастливая, позволила ему сесть рядом и осторожно приобнять меня за плечи.
А тем временем…
Оливия сидела у массивного обеденного стола стоящего в центре просторной светлой кухни и медленно раскачивала в руке пузатый бокал. Перед ней лежала неряшливая стопка документов, а задумчивый взгляд был устремлён куда-то в пустоту. Вдруг, словно очнувшись, она встрепенулась и глотнула вина.
— Нет, ну ты представляешь! Вот что должно быть в голове у этой девчонки, чтобы такое сотворить? Вот что?! — отпила ещё глоток и резко поставила бокал на стол. — Я же её предупредила, рассказала, чем грозит! А она?
— А она точно такая же, как и ты в свои двадцать лет, — Мэтью, наконец, оторвал взгляд от газеты и весело посмотрел на супругу. — Я бы вообще запретил незамужним девчонкам работать у нас. Вот замуж выскочат, детей нарожают — тогда добро пожаловать! А с этими вертихвостками — одна и та же история!
— То есть ты и меня считал вертихвосткой? — Оливия возмущенно подняла брови.
— Ну да, — засмеялся Мэтью. — Ещё какой! Самой красивой на курсе вертихвосткой!
— Ну, знаешь, дорогой! У меня были очень серьёзные планы!
— О да! Я это знаю! Именно поэтому ты лазила в чужие сны и перекраивала их на своё усмотрение, — он свернул газету и отложил в сторону. — И кто знает, чем бы это всё закончилось, если бы я не обставил это как системную ошибку. Прощай отдел разработки, здравствуй проходная! А всё ради чего? Ради самой красивой вертихвостки!
— Да, да! Не начинай, пожалуйста, снова… Мне и так стыдно за ту глупость, и за то, что так получилось. Но! — она вздернула указательный палец вверх. — У меня не было добренького куратора, который бы вправил мозги заранее. А у неё был! Но она всё равно полезла, чувствуешь разницу?
— Ха! Никогда не поверю, что если бы кто-то заранее пригрозил тебе пальчиком, то ты отказалась бы от своих сумасшедших фантазий!
— Ну… Кто знает. Может и отказалась бы. Но точно сто раз бы подумала, прежде чем лезть, куда не следует. А она! — Оливия качнула головой, — она и пары месяцев не продержалась без приключений! А мне теперь разгребать… — Вздохнула.
Мэтью поднялся с кресла и, подойдя к жене, положил руки на её плечи. Плавными движениями начал массировать шею и затылок. От удовольствия Оливия закрыла глаза. Её муж всегда так делал, когда на работе наваливались проблемы, и от напряжения сковывало все мышцы.
— Ты скажешь ей?
— Нет. Зачем? Она и так поняла, раз попыталась вернуть всё на место. Испугалась — уже хорошо. А если я расскажу, что подделала отчёты, то подумает, что я всегда буду её прикрывать, лишь бы место куратора не потерять. Так что пусть лучше верит, что мы ничего не знаем.
— Да, наверное, так действительно будет правильнее.
— Тем более Рози мне проболталась, что сейчас в её «истинных парах» есть сон парня, которому снится наша Ванесса. Кажется, его Роберт зовут… — она на секунду задумалась, — или Робин? Не помню. Но дата невозврата уже известна, так что… надеюсь, теперь ей не до глупостей. И без того есть чем заняться.
Эпилог
Мама суетливо бегала по площадке, раздавая указания обслуге. С самого раннего утра она не присела ни на минутку, но, не смотря на обеденный час, была полна сил и совершенно не казалась уставшей.
— Так, это оставьте здесь! А цветы несите туда, — бодро командовала она. — И почему у них не тот оттенок? Это же розовый, а нужен лавандовый! Ванесса, доченька… Где вы нашли этих бестолковых декораторов?
— Ма-ма! Успокойся! Всё хорошо, — я чуть ли не силой усадила её на стул рядом с цветочной аркой, установленной почти у самой воды. — Отдохни! Том обо всём позаботится. Всё-таки это его клуб и его работники!
— Как ты можешь быть такой спокойной? Я не понимаю! — вздыхала она. — Это же такой день! Такой день!
— Мам! Такое впечатление, что это ты замуж выходишь, а не я, — присела рядом и обняла её. — Я хочу насладиться этим моментом, а не носиться, словно сумасшедшая белка. Даже если не всё будет идеально — я уже счастлива! Поэтому, просто побудь со мной рядом в этот день, хорошо?
— Доченька, какая же ты у меня стала взрослая… Вот буквально ещё вчера сидела у меня на ручках… — мама прильнула к моему плечу, и слезы счастья покатились по её щекам. — Я просто хочу, чтобы у моей девочки было всё идеально в такой день.
Последний раз мы виделись с ней почти год назад, сразу после выпускного в Академии, я тогда приезжала навестить родителей на пару дней. Но в тот последний визит она всё равно воспринимала меня маленькой девочкой, давая ценные родительские наставления и поучая «как надо!»
А после телефонного звонка и сообщения, что в мае я выхожу замуж и вовсе — разрыдалась в трубку, попутно спрашивая, а не поспешила ли я с решением и точно ли осознаю что делаю. Она словно отказывалась
