—Ну…
— Не отходи от телефона: минут через пять— десять перезвоню… — Константин отключился, достал записную книжку, быстро нашел номер мобильного телефона Андрея Ростовского и набрал., его.
— Говорите, слушаю! — У Ростовского был густой баритон такого специфического тембра, что его голос не узнать было просто невозможно.
— Привет, дорогой Андрюша! Рокотов беспокоит!
— А, Костик! Привет, каким судьбами? Как наш братишка Бешеный поживает?
— Честно говоря, даже не знаю, что ответить…
— Как есть, так и говори! — Ростовский явно насторожился.
— Пропал наш Бешеный! — выпалил Константин.
— Как пропал?! — встрепенулся тот.
— Несколько дней от него никаких известий, несмотря на обещание отзвониться… Даже жене своей не звонит!
— Это действительно серьезно: Бешеный — человек слова. Какая помощь нужна?
— Завтра я улетаю в Америку, чтобы хоть что-то прояснить, а возможно, и подключиться к его поискам. Так что пока ничего не нужно, но за готовность помочь спасибо!
— За своего братишку я башку оторву кому угодно! — серьезно заявил Ростовский.
— Нисколько не сомневаюсь, Андрюша… Однако помощь твоя действительно нужна… — Константин рассказал все, что знал о трагедии стариков Лукошниковых со слов Плешкова.
— Вот суки, совсем оборзели! Твари позорные! — не на шутку разошелся Ростовский. — Таких давить нужно, как клопов давить! Говори телефон твоего компьютерного гения.
— Он, кстати, твой тезка: тоже Андрей.
— Тем более… — Ростовский записал номер телефона и сказал: — Можешь спокойно заниматься поисками братишки, а я займусь этими стариками.
— Спасибо тебе, Андрюша!
— Рано пока спасибо говорить…
Обычно Ростовский был более категоричен, оценивая ожидаемый результат дела, за которое он брался: либо «Все будет о'кей!», либо «Вряд ли что получится, но попробую!»
Выслушав Константина, Ростовский понял главное: эти подонки здорово прикрылись документами, судя по всему, давить придется не только на психику, но и на «физику», а физическое воздействие «на клиента» требует существенной подготовки.
Закончив разговор с Константином, Ростовский набрал номер своего компьютерного тезки, и уже через час они сидели в комнате Плешкова, обставленной последними новинками компьютерного мира. Несколько компьютеров постоянно находились в работе, автономно принимая и отсылая информацию в разные концы света. На экранах непрерывно мелькали какие-то цифры, бежали строчки, калейдоскопом возникали и пропадали картинки, фотографии, а то и целые сценки. А один компьютер нет-нет да что-то говорил электронным голосом: то по-русски, то по-английски, то по-французски, а то и совсем на каком-то непонятном языке.
Хозяин дома сразу перешел к делу и спросил:
— Так что, тезка, рассказать тебе все, что мне известно об этих несчастных стариках?
— Нет, сначала скажи: кто они тебе? Почему ты именно за них взялся хлопотать? Ведь несчастных и обездоленных стариков тысячи, если не сотни тысяч вокруг.
— Ты прав, тезка, наверное, нужно было начать именно с этого. — Хозяин дома тяжело вздохнул и начал рассказывать про стариков то, что уважаемый читатель уже знает.
Когда он закончил, Ростовский, задумчиво молчавший, тихо сказал:
— Выполнить слово, данное своему умирающему другу, и помочь в беде его родителям — святое дело. И я, конечно же, помогу всем, чем смогу, без базара!
— Можешь не сомневаться: я оплачу твой труд, — заявил компьютерщик.
— Скажи, сколько тебе заплатил Бешеный, когда ты серьезно помог ему? — недовольно спросил Ростовский.
— Нисколько, — удивился тот, — мы с Рокотовым приятели, и он попросил помочь своему другу: о каких тут деньгах может идти речь? Друзья должны помогать друг другу!
— Теперь ты понял, что ты мне только что предложил?
— Извини, тезка, брякнул, не подумав. — Он протянул руку, пожав которую Ростовский сказал:
— А теперь звони своим старикам и поехали к ним: я должен услышать все от них лично, а мой юрист оценит имеющиеся документы.
— Как скажешь, тезка!
Плешков позвонил старикам Лукошниковым, предупредил о своем приезде, и они, заехав по пути за Сергеем — двоюродным братом Ростовского, втроем вскоре были в небольшой однокомнатной квартирке несчастных стариков.
Едва взглянув на них, Ростовский от удивления замер и наморщил лоб: показалось, что их лица ему чем-то знакомы. Однако вспомнить сразу не удалось, и он отложил эту мысль на потом.
Тепло поздоровавшись со стариками, Плешков представил им Ростовского и его брата.
Старушка была очень рада гостям и стала суетиться, чтобы напоить их чаем. Сергей уселся за изучение документов, а глава семейства Кузьма Лукошников, по просьбе Ростовского, не упуская всех подробностей, приступил к печальному повествованию. Слушая его со всем мыслимым вниманием, ни сам Ростовский, ни его брат не задали ни единого наводящего вопроса. Обоим было все ясно: стариков просто кинули. Оставалось только, как они говорили меж собой, «хирургическое» вмешательство, которое требовало серьезной подготовки и предварительного изучения «клиента».
— Извините, не запомнил ваше имя, — обратился к старику Ростовский.
— Кузьма Силантьевич. Насколько я помню из нашей родословной, всех детей всегда старались называть исконно русскими именами, — пояснил тот.
— Хорошая традиция… Скажите, Кузьма Силантьевич, вы давно звонили своим так называемым квартирантам?
— Хотите узнать, не продали ли они нашу квартиру и не съехали ли оттуда?
— догадался Лукошников. — Нет, продолжают жить как ни в чем не бывало!
— Очень хорошо, — Ростовский взглянул на своего брата, — продиктуйте адрес вашей бывшей квартиры.
Когда Сергей записал, Андрей спросил:
— Мы можем на пару часиков взять эти документы, чтобы снять ксерокопии?
— Ни к чему, Андрюша предупредил меня, и я уже сделал копии. — Старик открыл створку буфета, достал оттуда несколько листочков и протянул Сергею…
X. Это — Широши!
Через несколько дней Позин опять позвонил. К счастью, трубку подняла сама хозяйка.
— Джульетта, здравствуйте, это Александр Позин.
— Здравствуйте, Александр.
— А как Сергей: на этот раз он дома?
Почему-то Джульетте стало неловко морочить голову человеку с таким вежливым, приятным голосом, кроме того, у нее уже просто не оставалось сил притворяться.
— Сергей пропал, — грустно сказала она.
— Как пропал? — не понял Позин.
