желают поиграть нашими жизнями, чтобы вытащить кусок мяса из под носа леопарда. Когда мы уже научимся думать своей головой?
Японцы замерли, не зная, как реагировать. Зато по комнате почти сразу прокатился гудящий голос императора Цин.
— Когда эти северные варвары погрузили нашу империю в полный хаос, ты почему-то не отказался отщипнуть мои южные провинции, Тхань-то. Дом Нгуен с которым мы столько жили в мире, вторгся без объявления войны и оккупировал приграничные территории.
Воздух пошёл пятнами марева из-за вложенной в голос мощи. Помощник императора, который вернулся с охапкой новых документов и только что проскользнул в двери, попятился назад, прижавшись спиной к стене. Но старый вьет лишь усмехнулся.
— Тогда всё было наоборот. Я лишь прыгнул на оленя, которого уже почти загнала стая волков и вырвал свой кусок мяса. Без всякого риска.
Император подался вперёд, впившись взглядом в старика и заливая комнату мощной аурой. Разом замерцали кольчугу Одарённых. Рухнул на пол помощник самого главы Дома Цин. Озадаченно охнул позади меня Прохор.
— Ты смеешь сравнивать Поднебесную с оленем⁈ Ты? Тот, кто не смел высунуться из своих джунглей, пока мы были сильны!
Глава Дома Нгуен неожиданно блеснули довольством.
— Это вы никак не могли зайти в наши джунгли. А ведь пробовали и не раз. Может напомнить, как ты старательно поддерживал моих врагов? Или про отряды ханьцев, которые цепляли на себя знаки вьетских родов?
На мгновение замолчав, звонко цокнул языком.
— Ты пробовал подобраться ко мне. Но каждый раз твои отряды отползали назад, оставляя часть своих людей в качестве удобрения. Так отчего ты удивлён сейчас, когда я лишь ответил в той же манере?
Император Цин свирепо раздувал ноздри. Как мне думалось, единственное, что удерживало его от немедленной атаки на вьета — клятва, которую маньчжур принёс на собственном Даре. Пообещав, что не станет причинять вреда никому из прибывших на переговоры. Довольно расплывчатая формулировка, которую было несложно обойти. Но она точно не позволяла открыто наброситься на одного гостей.
Когда он открыл рот, собираясь что-то сказать, я начал говорить сам. Используя Глас и задействовав мощь «искры».
— Изначально мы собрались только для подписания мирного договора. Но ввиду новых обстоятельств, я хочу расширить формат сегодняшних переговоров.
Агрессии в словах не было, да и тон я постарался выдержать спокойный. Зато в них оказалось влито столько силы, что ауры Одарённых попросту смяло, а их самих едва-ли не прижало к стульям. Раньше я так бы не смог, теперь же выросшая вдвое «искра» позволяла провернуть подобный фокус.
Заполыхали энергетические доспехи, в которые спешно вливалась сила. Сверкнули артефакты помощников, которым не хватало личной мощи для поддержания защиты. Я же продолжил, скользя взглядом по изрядно ошеломлённым лицам смертных.
— Сегодня мы договоримся не только о новых границах. Вы признаете титул, под которым я стану править на тех землях, что раньше принадлежали Цин. Равно как согласитесь с созданием нового государства — королевства Парнас.
Мой голос всё так же был наполнен мощью, но императора Цин, чьи глаза полыхнули яростью, это не остановило.
— Никто не может править маньчжурами кроме иных маньчжуров! Они не станут подчиняться тебе, если ты заберёшь земли себе! Я сотни раз об этом говорил!
Такой момент действительно имелся. Согласно их традициям, маньчжуры могли признать своим господином только кого-то из собственной среды. От чего и отталкивался император, предлагая Кристине сохранить систему двойного вассалитета. Мол, пусть он будет исключительно формальным, но на бумаге захваченные провинции останутся под властью Цин, а сам я стану главой Дома Афеевых.
Меня такой вариант, само собой, не устраивал. Но и традиции маньчжуров игнорировать было нельзя. Как бы они не верили в Меркурия, делать это можно по любую сторону границы. Окажись они под властью кого-то, кто не относился к их народу и это автоматически превратило бы всех патрициев в тотальных изгоев. Никакого общения, потенциальных браков, торговых контрактов и любых контактов иного характера. Полная изоляция. Для большинства такое было неприемлемо.
Самым очевидным вариантом было выбрать кого-то из их среды и тем или иным образом ввести в состав правления государства. Например, создать должность советника, которая будет переходить по наследству членам одного и того же рода. Но тут тоже имелась своя проблема — маньжчуры, как правило были разбиты на коалиции, которые не слишком между собой ладили. Стоило мне взять человека из одной такой группировки, как все остальные моментально воспримут его фигуру в штыки.
Я достаточно долго раздумывал над тем, как быть, но сейчас у меня появился практически идеальный вариант. Который я с довольной усмешкой озвучил императору.
— Поэтому со мной будет один из членов рода Цин. Кто-то из старшей семьи, добровольно согласившийся разделить бремя власти в новом королевстве.
Мой ответ заставил измениться лица у всех смертных, включая сопровождающих глав кланов. Глаза правителя Дайвьета вовсе полезли на лоб. Судя по его взгляду, старичок решил, что я не слишком адекватно оцениваю ситуацию.
Сам правитель империи Цин, после короткой паузы. расхохотался.
— Ни один человек из старшей семьи моего рода не станет служить тебе, белокожий варвар! Никто не согласится на подобное унижение.
Я с безразличным видом пожал плечами.
— Мне нужно лишь твоё согласие, как главы рода. А с кем и как мне договариваться, я разберусь сам.
В глазах императорского помощника, что снова занял место за спинкой его стула, так и сжимая в руках охапку документов, которые никак не решался разложить на столе, мелькнуло опасение. Он даже сделал шаг вперёд, видимо желая донести свою мысль до господина. Но было уже поздно — зал огласил яростный рёв.
— Я даю разрешение любому члену старшей семьи моего рода перейти на твою службу, при условии, что он сделает это добровольно и без принуждения.
Озвучив слова, подкреплённые плетением клятвы на Даре, качнул головой.
— Но ты не найдёшь таких, варвар. Ни один из моих отпрысков не пойдёт под твою руку. А больше в старшей семье никого не осталось.
Приподняв брови, я безмятежно поинтересовался.
— Как же принцесса Мейли?
Японцы снова обратились истуканами, которые внимательно прислушивались к нашим словам. Тогда как правитель Цин рассмеялся.
— Она уже не член нашего рода. Ты немного опоздал, белокожий.
Судя по предвкушению в его глазах, маньчжур ожидал моей эмоциональной реакции. А когда понял, что я по-прежнему спокойно сижу на месте, непонимающе нахмурился.
Не отводя от него взгляда, я довольно улыбнулся.
— Ты же сейчас не про ту свадебную церемонию, где её собирались выдать замуж за толстяка, а потом увезти на далёкий остров? Если да, то у меня есть для тебя пара новостей.
Теперь на лице императора отражалась целая гамма чувств — от гнева до проступающего ужаса. Похоже осознал, что Мейли в моих руках. А он только что дал ей разрешение служить мне.
— Как? Откуда ты узнал? Кто меня предал?
Я медленно покачал головой.
— Никакого предательства. Просто она истово просила Меркурия о помощи. И тот действительно пришёл на выручку. Правда, объяснять ему, что происходит и почему члена Дома Цин держат на положении пленного, никто не удосужился. Потому в том особняке образовалось немного свежих трупов.
Вьет тихо хмыкнул, а вот глава империи Цин замер на месте, испепеляя меня взглядом.
— Снова твой Меркурий… Кто он вообще такой? Откуда взялся?
В глазах блеснула чистая незамутнённая злоба, а внутри яростно пискнул Мьёльнир. Да и Сандал, который сейчас вместе с Олегом сопровождал Мейли в её пути на север, недовольно рыкнул. Я же лишь улыбнулся.
— Я ведь уже рассказывал. Дух-покровитель рода Афеевых.
Император мрачно кивнул.
— Да… Я слышал. Чжень-у, тоже покровитель твоего рода? И те две новые, о которых он рассказывал спасённым? Как-то слишком много покровителей для одной семьи, не находишь?
В голосе сквозили нотки злобного сарказма, в ответ на которые я пожал плечами.
— Зато достаточно, чтобы выдержать натиск любых врагов.
Пару секунд подождав, хлопнул ладонью по столешнице и добавил.
— Поболтать, это конечно приятно, но я предлагаю перейти к делу. Договоры, знаете-ли, сами себя не подпишут.
Смертные на подобный тон отреагировали с лёгким раздражением, которое пробилось даже через маски невозмутимости, что удерживали японцы. Но после их подковёрных игр, я не планировал церемониться. Стоило напомнить о своём превосходстве
