проведет лучшее время в своей жизни и будет получать удовольствие до тех пор, пока не запоет, как канарейка. Она должна была очистить имя Максвеллов и положить конец этому ожесточенному соперничеству. Вместо этого появился Дэймон, а Роза упала со второго этажа.
Мама боялась Максвеллов, убежденная, что именно они стоят за этой печальной цепочкой событий. Она вылетела домой сразу после моего звонка. Несмотря на изнурительный ночной перелет, она провела день за приготовлением такого количества еды, что хватило бы прокормить небольшую армию. Мама верила, что еда лечит все недуги, и пригласила всех членов нашей общины собраться вместе в знак солидарности. Хотя Дэв захватил мамин дом для реконструкции реальной криминальной драмы, она встретила его с состраданием. Мама была одной из тех приятных людей, которые известны своей добротой ко всем… даже к тем, кто не заслужил этого.
К слову о последних, Зейн вошел в вестибюль и уставился вверх.
— Он все еще заставляет людей прыгать с нашей лестницы?
Зейн Трималхио, мой злобный отчим, заботился только о том, как происходящее влияет на него, а не о девушке, страдающей в больнице. Безэмоциональный, манипулятивный и хладнокровный, Зейн обладал всеми чертами, которыми я обычно восхищалась в людях. И все же я не могла подавить в себе постоянное желание стереть его существование с лица земли. Вы могли бы списать это на мою нейродивергенцию7, однако у меня не было интереса мучить других людей. Эта эмоция была припасена исключительно для Зейна.
— Не волнуйся, Зейн, — холодно сказала я. — С Розой все в порядке, она поправится в течение нескольких месяцев. Спасибо, что спросил о моей кузине.
Зейн проигнорировал меня.
— Пия, как долго этот человек пробудет у нас?
— Будь добрее, Аксель, — упрекнула мама. Она была единственной, кто все еще называл Зейна Акселем, его псевдонимом со времен профессиональной музыкальной деятельности. — Дэв чуть не потерял свою дочь прошлой ночью. Он в процессе принятия.
Процесс проходил, мягко говоря, сложно. Дэв вышел на тропу войны.
Мой телефон зажужжал в заднем кармане, но я проигнорировала его. Дэв жаждал крови Дэймона, и настаивал на том, чтобы самому выполнять роль каскадера. Криминалисты решили, что это последняя капля, и вынудили Дэва на время прекратить расследование. Учитывая, что моя семья развернула охоту на ведьм против Дэймона, соблазнять меня флиртующими сообщениями было паршивой игрой. Или, возможно, он размахивал символическим белым флагом на время, пока наши семьи вели себя как шуты? Как только пыль уляжется, мы вернемся на противоположные стороны войны, которую должны были вести.
Когда начался ужин в форме «шведского стола», часть людей разбрелась по большому бальному залу, тогда как другие предпочли столовую. Гости приходили и уходили по своему желанию, оставляя цветы и открытки для Розы. Сочувствие было прикрытием для реализации их амбиций. Похороны, дни рождения, свадьбы — любое мероприятие в доме Зейна становилось поводом наладить связи. Люди обменивались визитками, назначали собеседования, а кто-то даже спросил меня, жива ли еще «Розанна».
Я провела ночь в больнице, хотя нам не разрешат увидеться с Розой, пока ее состояние не стабилизируется. Из-за отсутствия сна и бессмысленной драмы я балансировала на грани. Избегая гостей, я собрала себе тарелку и заняла свободный стул за длинным обеденным столом.
Мама попыталась присоединиться ко мне.
— Не садись туда. — Подошла бабушка и заставила маму уступить свое место. Она приехала, чтобы засвидетельствовать свое почтение, хотя у нее были и другие гнусные причины для визита. — Парис сядет рядом с Поппи.
— Фу. — Мама озвучила мои чувства по этому поводу, не потрудившись приукрасить свое мнение о Парисе.
Как будто эти выходные были недостаточно дерьмовыми, Парис, друг нашей семьи, приехал вместе с моей бабушкой по материнской линии, также известной как Nani. Строгая по натуре, Зайна Миттал излучала класс и старые деньги. Она примирилась с тем, что мама вышла замуж за бывшего знаменитого диджея, потому что овдовевшей матери-одиночке было бы трудно вступить в повторный брак. Однако она никогда не допустила бы повторения подобного кощунства и назначила себя моей свахой, как только мне исполнилось восемнадцать. Превентивная мера, чтобы у меня не было возможности встретить не того мужчину.
— Разве я не говорила тебе перестать подставлять Поппи?
Мама села напротив меня, и Зейн присоединился к ней через несколько секунд. Где была мама, там было и проклятие моего существования.
Nani пренебрежительно махнула рукой.
— Я ее не подставляю. Я даю ей возможность познакомиться с подходящим мужчиной.
Мама покрутила головой, как будто искала кого-то.
— С каким подходящим мужчиной? Единственный, кого ты привела с собой, — это Парис. Я не знаю, как этот ужасный человек продолжает проникать внутрь, но сегодняшний вечер посвящен Розе. Убери этот мусор из моего дома.
Я наблюдала за Зейном, пока они препирались, наклонившись к нему так, чтобы только он мог слышать мой шепот.
— Ты слышал маму. Убирайся.
Зейн сузил глаза, а Nani возмущенно воскликнула:
— Прошу прощения, юная леди. Парис — просто находка. Любая была бы счастлива заполучить его.
— Парис ближе мне по возрасту, чем Поппи. Сколько ему, тридцать? Тридцать два?
— Тридцать — это новые двадцать.
— Так говорят только тридцатилетние, — парировала мама.
Зейн ухмыльнулся, накручивая спагетти на вилку.
— Неплохо, принцесса.
Nani бросила на него неприязненный взгляд.
— По крайней мере, он лучший выбор, чем выходить замуж за кого-то с улицы.
— Я тоже рад Вас видеть, мама, — насмешливо протянул Зейн, прекрасно осознавая, как сильно родство с ним бесит бабушку.
Nani в ответ смерила его взглядом.
— Мой муж — знаменитый музыкант, построивший солидную империю упорным трудом, — защищалась мама, ее гнев нарастал. — Парис — титулованный болван, который не заслужил ни своей репутации, ни своего статуса.
Бабушка хмыкнула.
— Это смешно. Что толку в статусе и репутации, если их можно заслужить? Они должны передаваться из поколения в поколение.
Смех бурлил в моей груди, хотя именно Зейн первым разрядил им напряжение.
Тем временем мамина голова грозила взорваться.
— Ч-чт… это так нелепо! Ты себя слышишь? — она глубоко вздохнула, решив, что это бессмысленный спор. — Знаешь что? Мне плевать на твои архаичные убеждения. Просто прекрати пытаться промыть мозги моей дочери. Поппи, не слушай бабушку. Она сегодня не приняла свои таблетки от безумия. — Мама покрутила указательным пальцем у виска.
Nani проигнорировала мамину колкость, твердо решив оставить последнее слово за собой.
— Однажды ты сказала мне перестать вмешиваться в твою жизнь. Может быть, тебе стоит последовать собственному совету и позволить Поппи самой решать, хочет ли она общаться с Парисом.
На это мама поджала губы.
Тем временем бабушка оправляла
