лагере противника, но и из-за полнолуния. Вдалеке уже виднелось огромное войско, что аккуратно обступало нас со всех сторон. Единственный способ выбраться отсюда — это вернуться назад в Карафис через перевал. Новобранцы из моего ордена при виде двух полнокровных легионов противника начали паниковать.
— Я не уйду! Мы будем сражаться вместе! — сказал Вайтрус.
— Это не твоя война. Ты сын Гардарики, а не империи Гандахар. Не стоит зря проливать кровь своих воинов. То же касается и вас, господа гномы, — ответил я.
— Не волнуйся ты так, со мной остаётся Кай. В любом случае, мы с ним сможем улететь, — похлопал я друга по плечу.
— А я вот хочу остаться и умереть! — крикнул Саня.
— Мы давали вам клятву! Никто из рыцарей не покинет это место без вас! — сказал кто-то из пурпурных драконов.
— Не думал, что популярная у караванов стоянка станет нашей братской могилой, — со смешком сказал другой рыцарь.
— Вообще-то, есть один шанс победить, — задумался Кай и посмотрел на меня.
— Я не уверен, что у меня получится их позвать, — покачал я головой.
— ДРУЖИНА! В АТАКУ! — крикнул Вайтрус и его солдаты вместе с гномами побежали на врага.
— Блядь! Да когда он успел то?! Только что стоял рядом с нами! — удивился я.
— В принципе, это лучше, чем ждать пока нас накроет дождь из стрел. Противник явно не ожидает нашей атаки, — сказал один из моих рыцарей.
— Только отдайте приказ. Мы готовы! — заявил другой.
Я оглядел своих солдат, а затем коротко и без лишних слов сказал:
— Все, кто хочет уйти, это ваш шанс. Остальные… ЗА МНОЙ!
— АУЛА МАССАДАР!
— ПОБЕДА ИЛИ СМЕРТЬ!
Кто-то из новобранцев Ордена всё же побежал в сторону перевала, но большая часть оставшейся армии лавиной двинулась на врага. Некоторые рыцари, чьи лошади пережили предыдущую мясорубку, уже догнали Вайтруса и гномов. Мы с Каем расправили крылья и тоже полетели сражаться.
Армия виконта действительно не ожидала того, что атаковать будем мы, а не они. Но, в отличие от предыдущих доходяг из лагеря, этот враг имел опытных офицеров и довольно быстро оправился от смятения. Нам удалось пробить центр армии противника, но из-за этого мы довольно быстро попали в окружение. В ход пошли уже все козыря, всевозможная магия и родовые техники. Мы сражались изо всех сил, а с каждым павшим делались злее.
Наконец наступило утро. Над кровавым побоищем взошли первые лучи солнца, а мы всё ещё сражались. Уверен, что солдаты виконта сильно удивлены. Надеюсь, кто-нибудь сложит о нас былину, о том, как полторы тысячи воинов выступили против двух легионов и сражались до самого конца.
В живых нас осталось меньше сотни, все уже давно выдохлись и даже не могли стоять на ногах. То же касалось и меня. Даже хвалëная регенерация не справлялась с такими нагрузками, а запас маны давно иссяк. От моих великолепных доспехов почти ничего не осталось, везде были трещины и пробоины, дрался я чисто на волевых. Ну как "дрался"? Вяло размахивал мечом и падал, потом кое-как вставал и снова размахивал. Вайтрус лежал без сознания, а из его груди торчал арбалетный болт, три последних гнома ещё кое-как огрызались на атаки противника. Кая никто не смог убить, несмотря на многочисленные раны, он продолжал летать и сеять смерть, но в конце концов его смогли поймать и повязать цепью. Последнее что я помню — глухой удар по моему треснувшему шлему. А затем наступила долгожданная, блаженная темнота.
Глава 12. Весёлые деньки. (18+)
Я очнулся прикованным к стене. Стальные цепи были так туго натянуты, что не получалось пошевелиться. Едва разлепив веки от спëкшейся крови, смог оглядеться. Во-первых: я в полной жопе — быстро осознал я. Во-вторых: я, блядь, голый. В-третьих: регенерация еле пашет. Находился я в сырой темнице, откуда с потолка падали капельки воды. О, Создатель, как же я хочу испить этой живительной влаги! Но, сука, пошевелиться не удавалось. Наручные блатные часы и свой магический перстень тоже где-то проебал. Вообще ничего не предвещало мне радужных перспектив, особенно — столик с пыточными инструментами в углу комнаты.
Где-то за стеной я слышал тихое дварфийское пение:
— Сыжу за ришоткай в темница сырооой…
Отлично. Значит, кто-то из наших всё-таки выжил. Вдруг пение заглушит громкий лязг цепей и крик Кая:
— ЖАЛКИЕ УБЛЮДКИ! ВЫ ПОЗНАЕТЕ ГНЕВ ЖНЕЦА!
В голове сразу родился план: нужно как-то отозвать Кая обратно в обитель, а затем призвать его уже без цепей. И тогда мы сможем выбраться. Но мои рассуждения о побеге были прерваны вошедшим в камеру виконтом де Барро и сопровождающим его палачом. Как я понял, что это и есть виконт? Да легко! Сражались мы с его армией — это раз. Выглядит он как аристократ — это два. Ну и три — палач назвал его "господином".
— Здравствуйте, уважаемый граф Эвельхайм! — издевательски поклонился мне Таркиан.
— Ну и какого, спрашивается, хуя тебе от меня понадобилось? Я тут как бы немножко занят. Так что, на приём записываться надо заранее, — ответил я ему тем же.
— Дерзишь, молодой человек…
— Ты же понимаешь, что уже покойник? — улыбнулся я.
— Ха — ха — ха — ха! Смешно. Ты даже не знаешь, где находишься, а всё равно имеешь наглость мне угрожать! Посмотрим, как ты запоешь после сеанса с палачом. Приступай! — приказал виконт и отошёл к стене.
Палач медленно и бережно стал перебирать свои инструменты. Для начала он решил выбрать заострённый молоточек, которым начал с какой-то маниакальной любовью ломать мне косточки ног. Одну, сука, за другой. Кажется, когда-то я делал так же, только без молоточка… Это что получается? Всё вернулось бумерангом?!
Пока этот пидорас в маске ломал меня, виконт странно облизывал губы и не отрывал от нас взгляд. Надеюсь, он там не дрочит…
Через час у меня кончились целые кости, но пытку заканчивать не собирались. Пока меня ломали и пиздили, я успел сорвать голос от криков боли, а в голове проклинал деда за его тренировки. Если бы не они и повышенный болевой порог, я мог провалиться в блаженную тьму. Но вместо этого, блядь, ощущаю каждую сломанную косточку.
Где-то через полчаса (а может и больше, а может и меньше, хуй знает) я совершенно забыл про боль от костей. Всё благодаря товарищу палачу… Этот ублюдок явно профессионал своего дела. Он рубил мне фаланги пальцев, а затем быстро прижигал их раскалённой кочергой, при этом иногда специально промахиваясь и как бы ненароком плавя мне кожу. Дай
