можно скорее.
Они направились на звук и шли около получаса, пока Тянь Дун внезапно не остановился.
– Что-то случилось? – спросил кто-то.
– Кажется, какой-то шум, – нахмурился Тянь Дун.
– Не зверь ли это приближается? – занервничали солдаты.
– Нет, это другой звук, будто кто-то зовет на помощь…
Прежде чем он успел договорить, Арахис спрыгнул с дерева и закрыл Тянь Дуну глаза.
– Обезьяна, обезьяна! – закричали солдаты и бросились снимать ее с юноши.
– Спокойно, эту обезьяну мы с Цзян Го привезли из родных мест, – быстро объяснил он.
Солдаты выпустили зверька и увидели, как тот пытается что-то нарисовать, пищит и в целом ведет себя очень взволнованно.
– Тот, кто подарил нам эту обезьянку, сказал, что она обладает человеческими чувствами. Мы должны следовать за ней.
Они посадили Арахиса на спину лошади, он прошептал ей что-то на ухо, и лошадь бросилась вскачь. Тянь Дун и солдаты поспешили за ними. Спустя время лошадь замедлилась, и отряд вошел в густой лес и прошел сквозь кусты. Там они обнаружили клок шерсти таоу и Цзян Го в синяках. Тянь Дун быстро дал другу воды и завернул его в теплую одежду.
– Цзян Го, ты как?
Открыв глаза, тот покачал головой, а потом ухмыльнулся.
– Небеса не дали мне умереть, может, я все-таки стану генералом. – От этих слов на сердце Тянь Дуна стало легче, но измотанный Цзян Го, произнеся эту фразу, потерял сознание.
Солдаты предложили отправиться по следу таоу, но Тянь Дун остановил их.
– Важно доставить Цзян Го обратно в лагерь. – Больше всего Тянь Дун боялся потерять еще одного члена семьи из-за войны.
– А что насчет чудища?
– Пусть идет своей дорогой. Мы должны атаковать город на рассвете. Без Цзян Го люди не встанут под знамена.
После этих слов Тянь Дун вложил в рукав пучок шерсти, который Арахис вырвал из головы таоу, как доказательство его существования. Затем все двинулись в сторону лагеря. Тянь Дун поддерживал Цзян Го на лошади, чтобы тот не свалился.
На следующее утро прибыло подкрепление, посланное императором, и вскоре им удалось захватить город. Переломный момент был пройден. Жалобы на Цзян Го со стороны солдат тем временем не утихали. Ведь тем, кто первым проснулся той ночью и, рискуя жизнью, поднял всех звуком рожка, был Тянь Дун, а не командующий Цзян Го, который ничего не сделал.
Цзян Го, поднявшись утром, взял клок шерсти таоу, принесенный Тянь Дуном, и показал его императору во время смотра войск. Тот расспросил его о звере, Цзян Го, приукрашивая события, поведал о том, как его схватил в темном лесу жуткий зверь, в какой опасности он находился и какой храбрости ему стоило пронзить мечом голову монстра. Император был поражен, признавая достоинства Цзян Го, поэтому в награду он выделил ему не только своего собственного коня, но и повысил Цзян Го на три ранга, чего никто не ожидал.
О том, что на самом деле зверя одолела маленькая обезьянка, Цзян Го не обмолвился ни словом перед императором и умолчал при Тянь Дуне. Если при помощи обезьянки он смог получить повышение на три ранга, то чем меньше людей знает правду, тем лучше. К тому же, магические способности Арахиса еще пригодятся в будущем.
С этого дня Цзян Го всегда брал Арахиса с собой, кормил его самыми свежими фруктами, вместо того чтобы отправлять его добывать пищу самостоятельно, как раньше. Иногда Тянь Дун хотел поиграть с Арахисом, но Цзян Го не разрешал, говоря, что Тянь Дун работает с травами и он боится, что если зверек понюхает его руки, то это нарушит его поток жизненной энергии. Тянь Дун с пониманием относился к этому, считая, что одинокий Цзян Го наконец полюбил зверька, которого ему подарила Су Е. Цзян Го считал обезьянку своей и никому ее не доверял. Арахис же, не видя ни Су Е, ни Тянь Дуна, воспринимал дружелюбного Цзян Го как своего единственного хозяина.
На поле боя Арахис оказался куда полезнее, чем раньше думал Цзян Го. Он не раз совершал поистине военные «подвиги». То, играючи, украдет у стражников ключи, то сорвет у врага военный флаг. Иногда Цзян Го уводил своего коня далеко во фланг противника, а враги, мимо которых он проходил, падали, как увядший тростник, один за другим. Даже сам Цзян Го страшился, насколько силен Арахис. От того дня, когда они едва не погибли из-за появившегося таоу, до дня, когда он станет генералом, похоже, осталось совсем немного. Захватив большой город, Цзян Го незаметно доставил в свою палатку самого искусного портного и заказал у него комплект генеральской одежды.
Примерив дорогую одежду, они встал у бронзового зеркала.
Одинокий храбрый мальчик с голубым узором на лице из горной деревни исчез, теперь в бронзовом зеркале отражался незнакомец с острым взглядом, внушающий трепет присутствующим. Украшения на одежде были тяжелыми, и Цзян Го было немного не по себе, но он обернулся и удовлетворенно улыбнулся.
В этот момент он краем глаза заметил в отражении пролетевшую птицу. Ее крылья были в семь чи длиной, а круглые глаза размером в цунь. Вмиг она исчезла. Цзян Го огляделся, но нигде в лагере не замечал подобной птицы. Снаружи его палатку охраняли солдаты, поэтому такое большое животное не могло проникнуть внутрь.
Он протер глаза и снял генеральскую одежду.
Должно быть, он слишком устал. Цзян Го вновь посмотрел в зеркало. Там был все тот же молодой человек, всего лишь на несколько лет повзрослевший, измученный невзгодами.
Глава 12. Гэ тань
Войско продолжало двигаться вперед, и оно было непобедимо на протяжении всего пути. Многих наполнял боевой дух. Даже ветераны боев были настроены решительно, желая поскорее вернуться домой в новом обмундировании. Тянь Дун же собирал лекарственные травы на случай непредвиденных ситуаций. Проходя мимо городов и деревень, глядя на выжженные земли, он не мог отделаться от мысли, что еще совсем недавно здесь жили люди, возможно, не одно поколение. В такие моменты он часто спрыгивал с коня и старался починить сломанный забор или закрыть сломанные ворота.
Однажды они зашли в брошенный дом, и, пока остальные были заняты поиском еды, оставленной сбежавшими хозяевами, или сокровищ в подполе, которые не успели вывезти, Тянь Дун поднял упавший подсвечник и полил растения во дворе.
– Ты опять занимаешься ерундой, – смеялся над братом Цзян Го.
– Если хозяева вернутся и увидят погибшие растения, им будет грустно, – с серьезным видом отвечал травник.
– Ты дурак? Теперь это императорская земля, они не вернутся.
– Просто подумал, как бы мы себя почувствовали, вернувшись в родную деревню и увидев, что все ушли, а Хитрец мертв. – Тянь Дун поднял засохший лист. – Поэтому, входя в чужой дом, нужно вести себя как в своем собственном.
Цзян Го промолчал.
У него теперь не было своего дома:
