у меня сводило живот. Шел сильный дождь, гром и молнии не прекращались, а ветер был таким сильным, что наполнял машину свистящими звуками.
Мои крики смолкли, слезы высохли, но тревоги все еще остались.
— Мне не следовало покидать хижину, — сказала я.
— Не надо, Бранна, — твердо сказал Райдер. — Игра во «что, если...» только расстроит тебя больше, чем ты уже расстроена.
Он прав. Я знаю, что он прав, но моему разуму, очевидно, нравятся пытки.
— Поговорим о чем-нибудь другом, — взмолилась я. — О чем угодно.
Именно это он и сделал.
Первые два часа нашего путешествия мы говорили обо всем на свете. Я даже заснула на некоторое время, а когда проснулась, мы снова были в Дублине, примерно в двадцати или около того минутах езды от больницы. Погода была такой же плохой, как и в горах, но удача была на нашей стороне, когда дело дошло до пробок. Люди поумнее нас остались в своих домах и подальше от дорог.
— О нашей ссоре, — обратилась я Райдеру. — Прости.
— Нет, ты прости, — сказал он. — Я никогда не должен был быть таким придурком из-за того, почему хочу пятерых детей, и я никогда не должен был навязывать тебе эту идею. Это было нечестно.
Я продолжала молчать.
— Причина, по которой я хочу пятерых, заключается только в том, что нас с братьями пятеро, и я хочу, чтобы у моих детей было то, что есть у нас. Я хочу, чтобы у них была безопасность, защищенность, любовь и верность. До тебя мои братья были единственными людьми, которые давали мне это. — Плечи Райдера опустились, пока он говорил. — Мои братья спасли меня, когда я рос. Без них, честно говоря, не знаю, каким человеком я стал бы. Просто... если с нами когда-нибудь что-нибудь случится, я хочу, чтобы у наших детей были братья или сестры, которые будут помогать им и любить их несмотря ни на что. Помимо тебя и нашего ребенка, Бранна, мои братья — моя самая большая любовь. Они значат для меня все. Я бы умер за них без колебаний. Думаю… Наверное, я просто хочу, чтобы у ребенка тоже была такая связь, и я просто предположил, что такая связь связана с цифрой. Прости, что навязал тебе свое желание. Я не понимал, почему ты не хочешь больше детей, но теперь понимаю. Ты не инкубатор для наших детей. Это твое решение о том, сколько...
— Наше, — поправила я.
Бровь Райдера приподнялась, когда он посмотрел на дорогу, на меня и обратно на дорогу.
— Что?
— Наше, — повторила я. — Я была неправа. Это наше решение. Это мое тело, но, если быть честной, это и твое тело тоже. Ты любишь и лелеешь его — ты любишь и лелеешь меня. Твои доводы о том, почему ты так непреклонен в желании иметь пятерых детей, не безумие. Это трогательно, милый. Ты такой хороший человек, и я не могу поверить, что ты мой. У меня будет столько детей, сколько ты и Бог дадите мне. Я хочу, чтобы у наших детей было то, что было у нас с тобой в детстве. Любовь, счастье и все остальное, что ты перечислил. Будь-то с одним братом или сестрой или с десятью. Я хочу всего этого... с тобой.
Райдер схватил меня за руку, а затем отпустил, чтобы переключить передачу.
— Я чертовски сильно хочу поцеловать тебя прямо сейчас.
Я улыбнулась.
— Позже тебе придется подарить мне длинный поцелуй.
— Ты можешь на это рассчитывать, дорогая.
Мое сердце бешено колотилось в груди.
— Я люблю тебя, Рай, — сказала я, мои глаза затуманились. — Ты для меня целый мир.
Я ахнула, когда он внезапно остановил машину на обочине, расстегнул ремень и перегнулся через консоль, чтобы поцеловать меня.
— Не могу вынести столько твоих сладких речей, — пробормотал он мне в губы. — Я всего лишь мужчина.
Я улыбнулась и прижалась своим лбом к его лбу, прежде чем он вернулся на свою сторону машины, пристегнул ремень и снова тронулся с места.
— Тебе следует позвонить сестре.
Моя улыбка пропала.
— Нет, — сказала я. — Я не хочу волновать ее, пока не буду уверена, что есть, о чем беспокоиться.
Райдер еще раз взглянул на меня.
— Она сойдет с ума, если ты это сделаешь.
— Мне все равно, — твердо сказала я. — Она и все остальные будут волноваться, а я не хочу думать об этом. Я просто хочу, чтобы мы с тобой поехали в больницу и уехали оттуда, хорошо?
— Все, что ты захочешь, детка.
Я кивнула и положила руки на живот, молча желая, чтобы ребенок пошевелился, но, как и раньше, я не чувствовала никакого движения... даже трепета. Когда мы въехали на больничную парковку, это казалось недостаточно быстро. Я открыла пассажирскую дверь и вышла, но в ту секунду, когда я перенесла вес на свою больную ногу, я взвизгнула.
— Дерьмо, — сказала я сквозь стиснутые зубы. — Я могу идти, но будет больно.
Райдер обошел машину с моей стороны, закрыл дверь, запер машину, а затем подхватил меня на руки. Инстинктивно мои руки обвились вокруг его шеи, когда он быстро пошел через парковку, через двойные двери в больнице. Я сказала ему, как добраться до отделения неотложной помощи, но он проигнорировал меня с охранником и поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, пока мы не добрались до второго этажа.
Родильное отделение.
— У меня нет схваток, — сказала я ему, когда он направился к двойным дверям. — Мне нужно в отделение неотложной помощи.
— Черта с два, — сказал он, прежде чем буквально пинком распахнуть дверь и войти в отделение.
— Райдер! — ахнула я.
— Салли, Эш? — крикнул он, не заботясь о том, что все остальные в отделении могут его услышать. — Мне нужна ваша помощь; это Бранна!
Глава 7
Я посмотрела налево и увидела Эша с Салли, буквально мчащихся по коридору с другими моими коллегами позади.
— Бран, — выдохнул Эш, резко остановившись перед Райдером и мной. — Что, черт возьми, произошло?
— Она упала в реку рядом с домиком, в котором мы остановились, — ответил Райдер, прижимая меня к своей груди, чтобы поудобнее держать мое тело. — Она пробыла
