в порядке, но никаких признаков жизни он не подавал. Что за? Вдруг я ощутил дискомфорт в носу и горле. Мне всё разом стало понятно. На подкашивающихся ногах, я вылетел из тесной палатки, большую часть которой занимал стол метр на метр и рухнул на колени, жадно вдыхая свежий воздух. Все бойцы разом побросали свои дела и ринулись ко мне. Говорить мне было сложно, но я всё же смог выдавить из себя приказ:
— В палатку не заходить! — Но они и не думали об этом. Подхватив меня, они двинулись к костру. В конце я уже почти самостоятельно лёг, облокотившись на бревно. Все стояли в немом молчании, лишь тяжело дыша. Наконец, Елисей взволнованно спросил:
— Командир, а чего это с тобой?
— Да так, решил поэкспериментировать, — Улыбнулся я. Ответом мне стали лишь непонятливые взгляды. — Не берите в головы. Палатку проветрить надо, только сами не заходите внутрь! — Двое бойцов ринулись выполнять команду. На свежем воздухе мне стало лучше, хотя ещё пару мгновений назад я чувствовал, что буквально задыхаюсь. Это что же получается? При смешивании соли с этой кислотой выделяется какой-то газ, без цвета, без запаха, но способный оказывать фатальное влияние на живые организмы? Твою ж… С одной стороны это вроде как здорово, потому как открывает неплохие перспективы. Я уже сейчас представляю себе, как толпы врагов, бегущих на строй солдат в противогазах, постепенно замедляют свой шаг, падают, жадно вдыхая смертельный воздух. Меня пробрали мурашки. Оружие, безусловно, страшное. Но ведь и времена сейчас соответствующие и осудить за его применение едва ли кто сможет. Да и на вряд-ли получится выделить достаточно этого самого газа, имея не более десяти литров кислоты. Хотя и это количество, стоит признать, невольно внушало уважение. А ведь если бы не тот самый несчастный мотылёк, я бы, возможно, до последнего не понял бы, с чем связано резкое ухудшение моего состояния. Так бы и помер в своей палатке как жертва собственного эксперимента.
— Я слышал, — Подсел ко мне Лаврентий, — Путники говорили, что на болотах иногда туман странный появляется.
— Ты это к чему? — Смутился я.
— Так вот этот туман, ежели вдохнёшь, там сразу и сляжешь. Не часто такое является, но всё же.
— Ты думаешь, меня этот туман сморил? — Я усмехнулся, садясь поудобнее.
— А почему нет?
— Так ведь и болото ближайшее в трёх вёрстах от сюда.
— Ну, — Он пожал плечами, — А что тогда?
— Помнишь, я большой глиняный горшок привёз?
— Ну помню. А что там внутри плескалось?
— Вещь эта вельми полезная. Вот только что с ней именно делать, я не знал. Но решил с солью смешать. А оно как зашипит!
— И чего? — Напрягся Лавруша.
— Ну вот я и лежу сейчас здесь. — Я натянуто улыбнулся, указывая вяло пожав плечами.
— Ух ты, — Совсем по-детски протянул он, судя по всему также как и я оценив все возможность этой интересной вещицы.
Я решил больше не экспериментировать со столь опасным реагентом и, плотно закупорив большой сосуд, улёгся спать на жёсткую постель, которую ничуть не смягчала даже тонкая ткань, выполняющая роль матраса. На удивление, уснул я довольно быстро, лишь попытавшись вспомнить запах этого самого бесцветного газа. Но, похоже, он его не имел. Прямо супер-оружие какое-то. Хотя, стоит понимать, что подобные ухищрения в суматохе боя могут сыграть и против того, кто его применяет.
Я привычно встал с рассветом, хотя этот день и был, по факту, единственным выходным. Десяток так же не стал возмущаться раннему пробуждению. Сейчас мы были чуть ли не единственной частью в разросшейся армии, которая предпочла соблюсти походный режим во время долгожданной днёвки. Бросив ещё один косой взгляд на кувшин с кислотой, я вышел из палатки. На улице уже активно шла тренировка, больше напоминающая утреннюю гимнастику. Впрочем, у остальных не было и такой практики.
— Десяток, слушай мою команду, — Вытирая лицо после водных процедур. — Боевая задача: ступайте в город и до обеда каждая пятёрка должна поймать по крысе!
— Э-э, крысе, командир? — Усомнился Иван.
— Именно крыс, лейтенант! Приказ подлежит обжалованию только после его непосредственного выполнения! — Я продекламировал одну из статей воинского устава, пока ещё не записанного никем в этом мире. Это ясно?
— Так точно! — Стройно ответил десяток. Тем временем к лагерю медленно двигался всадник в кольчуге и на добром коне. Редкое явление в местной армии. Я долго наблюдал за тем, как он медленной рысью приближается к нам. Вскоре я узнал в нём сотника Алексея, в чьём фактическом подчинении я сейчас находился.
— Саша! — Окликнул он меня, — Вот ты где! — Он спрыгнул с коня, не дав тому полностью остановиться.
— А что, неужели потерял? — Усмехнулся я, пожимая ему руку. — Есть свежие вести?
— А как же! Выступать решили завтра с рассветом. Порядок тот же — ты со своими можешь отрываться недалеко вперёд, но не более, чем на сутки. И ежели какая заварушка, так сразу назад. — Он хитро улыбнулся мне, давая понять, что в определённых ситуациях условия эти могут быть пересмотрены.
— Отлично! А то я уже, если честно, засиделся! — На самом же деле я был бы не против пожить в Гатчине ещё недельку, копя расходники и приводя бойцов наилучшую форму.
— Ещё сегодня в детинце небольшой пир затеяли. Всего ничего народу, в основном сотники да десятники. Тебя, кстати, тоже зовут. — Ухмыльнулся Алексей.
— Даже так? — Я удивлённо хекнул. Действительно, не ожидал такого гостеприимства. — Что ж, тогда конечно явлюсь! — Мы ещё немного побеседовали на отречённые темы, после чего сотник как будто опомнился и, стукнув себя по лбу, вскочил на коня.
— Тьфу ты, заболтал ты меня! У меня ж дел невпроворот! Всё, бывай, Саша. Вечером свидимся. — Уже переходя на легкий галоп выкрикнул он. Я же направился в город. Следовало навестить мастеров, которым я сутки назад выдавал целый ворох заказов.
Интерлюдия.???…???
Мужчина в серой мантии сидел в сверхсовременном, выбивающемся из общего плана комнаты, кресле. Левый его глаз отличался от правого наличием сложной системы. Он транслировал перед ним целый ворох диаграмм и схем, гигабайты данных ежесекундно обрабатывались его технологически модифицированным мозгом. Он открыл большую голограмму и стал вращать её движением руки, просчитывая варианты. Вскоре он осознал всю бесполезность этих действий. И откинулся на спинку кресла, массируя виски.
— Как дела с просчётом через симуляции? — Глухо раздался его голос мощным эхом.
— Расчёт данных завершён, — Мерный машинный голос звучал, казалось, отовсюду.
— Какова точность измерений?
— Девяносто восемь процентов. — Так же безжизненно ответил голос.
— Вот чёрт! Если бы симуляции были абсолютны точны, мы бы уже
