Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
За хлебом.
* * *
Каждый раз, когда раздавался телефонный звонок, Марина устремлялась к нему первой, словно хотела узнать что-то чрезвычайное, будто пыталась уличить Касьянина в чем-то противозаконном. И теперь вот, едва прозвучал звонок, она рванулась из кухни с такой скоростью, что ее чуть было не занесло на повороте, хотя Касьянин сидел в комнате на диване и ему до телефона достаточно было сделать один шаг.
— Сиди уж! — запыхавшись, сказала Марина, объясняя свою спешку. — Пока поднимешься... Да! — крикнула она в трубку. Молча послушала, ничего не ответила, положила трубку рядом с аппаратом и, уже уходя на кухню, сказала не то раздраженно, не то разочарованно:
— Тебя!
Касьянин проводил жену взглядом, поднялся, взял трубку.
— Да! — сказал он громче, чем следовало, чтобы Марине на кухне не пришлось красться к двери и прислушиваться. Он всегда орал в трубку, чтобы избавлять жену от этих излишних усилий. Кроме того, у Марины со слухом были явные нелады, иногда ей чудились такие касьянинские слова, такие признания и заверения, что ему потом ночь напролет приходилось оправдываться, а убедившись в полной бесполезности своих объяснений, он открывал холодильник и, опрокинув в себя стакан водки, ложился, отвернувшись к стене.
Звонил Ухалов.
— Старик! — закричал он с какой-то радостной возбужденностью. — Я тебя жду! У меня все готово!
— Да? — удивился Касьянин, почувствовав спиной взгляд Марины из кухонной двери. — А если конкретнее?
— Все налито, разложено, нарезано! Возле твоей тарелочки с правой стороны лежит ножичек, а с левой я положил вилочку. И ножичек, и вилочку протер чистой тряпочкой.
— А по центру?
— По центру, старик, рюмочка. Только что вынул бутылку из морозилки и едва успел разлить, как рюмочка твоя с ног до головы подернулась не то инеем, не то изморозью... В общем, старик, она затуманилась. Знаешь, как туманятся глаза у красивых девушек в определенном состоянии...
— Знаю, — прервал друга Касьянин.
— Ты идешь?
— Да!
— Немедленно?
— Да! — повторил Касьянин и положил трубку.
Постоял, прислушиваясь к тому, что происходило у него за спиной. За спиной была тишина, но по грохоту тарелок он понял, что Марина суть разговора с Ухаловым разгадала во всех подробностях, осудила его, разочаровалась в нем, впала в состояние скорбное и осуждающее.
— Будете поддавать? — прокричала она с кухни.
— Обязательно, — ответил Касьянин, поморщившись. Не любил он, терпеть не мог отвечать на подобные вопросы. Они были для него не менее мучительны, чем утренние упреки в вечернем переборе.
— По какому поводу? — в голосе Марины зазвучала веселая злость.
— А какой бы ты предложила? — спросил Касьянин уже из прихожей, уже нащупывая в полумраке растоптанные свои босоножки, которые можно было надеть без помощи рук.
— Перебьетесь!
— Я тоже так думаю, — пробормотал Касьянин, справившись наконец с босоножками.
— А кто будет Яшку выгуливать?
— Степан справится и без меня.
— Что?! — Марина мгновенно преодолела расстояние из кухни до прихожей и возникла в проходе в позе гневной и воинственной — уперев кулаки в то место, где когда-то у нее была неплохая талия, во всяком случае, просматривалась. — Ты не слышал, что случилось на пустыре этой ночью?
— А что там случилось? — невинно спросил Касьянин, открывая дверь.
— Труп! Там нашли труп!
— Но ведь его уже увезли?
— Я не пущу ребенка на пустырь!
— Ладно, — устало согласился Касьянин. — Я не долго... Выгуляю.
— Я и тебя не пущу!
— Разберемся, — вздохнул Касьянин и плотно прикрыл за собой дверь.
Постоял, выжидая, не рванется ли Марина вслед за ним, чтобы остановить, образумить, вернуть. Нет, не рванулась. — И на том спасибо, — пробормотал Касьянин и нажал прожженную сигаретами кнопку лифта. Что-то в глубинах дома вздрогнуло, напряглись, заскрипели невидимые канаты, и послышался гул приближающейся кабины.
Ухалов заранее открыл дверь, и Касьянин, едва выйдя из лифта, сразу ощутил запах жареной колбасы. Да, жареная колбаса была обычной закуской Ухалова. К ней обычно прилагались свежие помидоры, моченый перец нечеловеческой остроты и...
И все.
Так было и на этот раз.
Касьянин вошел, тщательно запер за собой дверь — с некоторых пор он во всем проявлял повышенную осторожность. И дверь потянул на себя не просто до щелчка, а еще и опустил кнопку замка, чтобы снаружи никто не мог войти, даже имея ключ.
Рюмки на столе действительно были запотевшими. Ухалов внес тарелку с колбасой, поставил ее на журнальный столик, сам упал в кресло и освобожденно вздохнул.
— Давай, старик! Давай! Все внутри пылает, все внутри горит!
— Марина спросила, по какому поводу встреча.
— Скажи своей Марине... Скажи своей Марине... Ты меня, конечно, старик, извини... Но твоя жена дура. Ты не обижаешься?
— Будем живы! — Касьянин поднял рюмку.
— Будем, старик, будем! — Ухалов выпил довольно объемистую стопку одним глотком, посидел неподвижно, привыкая к водке внутри себя, бросил в рот ломтик помидора и лишь после этого взглянул на гостя ясно и счастливо. — Представляешь, приезжает девица ко мне домой, привозит водку, вот эту самую, — он показал на бутылку российской «Смирновской», — и коробку каких-то отвратительных конфет. И говорит таковы слова... Я, говорит, приехала на такси, там водитель ждет, счетчик работает, поэтому вы, дорогой Михаил Александрович, это она меня так назвала, напишите мне быстренько рекомендацию в Союз писателей... Вот у меня книжечка вышла... И вручает мне книжечку... На обложке голая баба с совершенно бесстыдным взглядом. Какие-то эротические наставления.
Глядя на девицу, я сразу понял, что ее советам можно верить, поскольку все она испытала на собственной шкуре.
— И на шкуре все отразилось?
— Не все, конечно... Но синяк под глазом у нее был... Припудрен, правда, — Ухалов снова наполнил рюмки. — Честно говоря, в этой книге рекомендации не только эротического характера... Трупы, убийства, купания в ледяном водопаде, постельные дела... Тонкая эротика, переходящая в крутую порнографию с элементами садизма и мазохизма. Представляешь? Она решила, что это и есть настоящая художественная литература! Дожили!
— Дал рекомендацию? — спросил Касьянин.
— Держи карман шире!
— Но водку взял?
— А водку взял! — твердо сказал Ухалов. — От водки грех отказываться.
— И конфеты взял?
— Старик, я и книжку взял! Пообещал внимательно прочитать, ознакомиться...
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
