и пересаживается на место водителя. Мы подбегаем за Людмилой, которая уже отталкивает полицейских.
— Пустите, я врач.
Они сторонятся с удивлением, ведь еще даже сами не поняли, а тут уже медицина в полный рост. Людмила наклоняется над мужчиной, голова которого лежит на руле и щупает пульс на шее. Потом вытаскивает руку и щупает еще раз на запястье, потом вновь голову. Вдруг слышит голос окровавленного мужчины и смотрит в открытые глаза, полные ужаса и боли:
— Уходите…здесь…ужас…
Потом голова снова падает. Люська вновь прикладывает пальцы к шее.
— Он мертв, — констатирует она.
Один из полицейских кивает как-будто бы даже облегченно.
— Очень хорошо.
— Что это значит? — строго спрашивает она, глядя в простоватое лицо местного представителя власти.
— А вы точно врач?
Она кивает:
— Точно на сто процентов.
— Тогда поймете, — сплевывает он в сторону. — Он с заразой. Пытался сбежать. Теперь никого не заразит.
— А кто сказал, что с заразой? Кто определил?
— Наш доктор, — вскинул тот брови в удивлении, будто странно для него, что кто-то не знает их доктора.
— Надо же, какой спец выискался. А мы в городе так и не смогли определять, что это грипп или зараза. А он тут, оказывается, влет. И как же его зовут, вашего вундеркинда?
— Доктор Василь Василич Ишмухамедов. Он у нас уже тридцать лет врачует и всё на свете знает. Даже многих вылечил. А вот этот, дурак, сбежал.
— Всё, я поняла, — хмыкает Людмила. — Если он, то тогда конечно. Ему привет и здоровья.
Собирает сумку, снимает перчатки и натягивает респиратор. Потом прихватывает меня под руку и тащит к машине. Я упираюсь.
— Что это? Как это называть?
— Всё потом расскажу. Давай скорее поехали. Давай заводи! — машет она выглядывающему в окно Эйтану.
Открывает дверь, заталкивает меня на сидение и оборачивается к Симеону.
— Давай быстрей, кончай там разговаривать, опаздываем! — кричит она и машет тому рукой.
Я ничего не понимаю и смотрю на нее удивленно.
— Надо срочно уходить. Срочно.
И запрыгивает сама, после того, как за ней садится и Симеон на место Эйтана. Тот уже завел и теперь жмет на педаль. Машина трогается. И тут оборачивается первый полицейский, что рассказывал про местного доктора и что-то кричит и машет рукой. Эйтан собирается приторамаживать.
— Гони! — вдруг истерично кричит Люська.
Эйтан подчиняясь ее голосу давит на педаль. Машина взревела и рванула вперед.
— Не останавливайся! — вновь кричит она Эйтану.
Тот вцепившись в руль, напряженно всматривается на дорогу. Город. Могут идти люди, машины, животные. Видно, как он взвинчен.
— Да что случилось? — уже кричу ей я.
Она испуганно вглядывается в боковое зеркало, что рядом со мной. Я тоже смотрю и вижу, как за нами уже едет нам знакомая полицейская машина и уже включена сирена. Эйтан смотрит на меня.
— Гони, — киваю я.
Машина набирает ход. Вот уже окраина, и мы выскакиваем на грунтовую дорогу. Полицейские отстают. Из машины выходит один и долго смотрит вслед, пока мы не удаляемся довольно далеко. Эйтан снижает скорость.
— Прямо? — кивает на дорогу.
— Пока прямо.
Поворачиваюсь вновь к напряженной Людмиле.
— Ты можешь объяснить, что произошло?
— Мы чуть не вляпались все вместе в одно гадкое дело. Этот доктор, так называемый, — скривилась она, — сумасшедший ученый. Когда-то он все пороги оббил и уже стал притчей во языцех, когда доказывал, что можно победить грипп, притом любой, если пересаживать мозжечок здоровой обезьяны в мозг больного. Сначала от него отмахивались, а потом просто посадили в больницу для умалишенных, когда узнали, что он намеривался сделать такую операцию больному ребенку. Хорошо, что хватились вовремя. Ребенка отвезли в область и вылечили, а его лишили всех дипломов и наложили запрет на врачевание. И вот видишь, теперь объявился. Нам рассказали, как только всё заварилось, уже никто не торопился им заниматься. Свои бы дела разгрести. Но потом мы узнали, что он все-таки проделывал свои попытки врачевать таким образом. А тем более сейчас, когда пошла пандемия. Только вот вместо обезьян использовал здоровых людей. И не своих жителей, сволочь. Боится расправы.
— А как же свои власти? — задала законный вопрос. — Они же должны знать? Должны принять меры?
— Да кому это сейчас нужно! — воскликнула она. — Власти эти либо дома закрылись, либо смылись куда-нибудь. Им есть дело до граждан? Тем более не своих.
— А полиция тут при чем? Они-то каким образом к нему?
— Так говорят, что на его прикорме служат. Кому-то из них высших помог справиться с заразой. Хотя я больше, чем уверена, что был простой грипп или ОРВИ. Симптомы одинаковы. И конечно без трепанации черепа. А тот ему уже по гроб обязан. Вот и отлавливают чужих по дороге или заезжающих. Иногда просто заманивают.
— Да-да, — вмешался Симеон. — Меня тот все спрашивал, кто мы такие и куда путь держим. Обещал, если здесь остановимся, то и даже развлечения по полной.
— Вот, что я говорю! — обрадовалась поддержке Люська. — И обратили внимание, что при такой картине аварии, не было любопытствующих. Никого. Мы стояли одни среди центра! А мужик, видимо, просто сбежал, вырвался от них. Да вот, неудачно. То-то мне перед смертью сказал уходить и про ужас. Но это все-таки лучше, чем под ножом сумасшедшего. Прости, Господи!
И она провела ладонями по лицу, будто снимала отчаяние. Потом продолжила.
— Они бы и нас задержали, но увидели бронники и кобуру пистолета у Симеона и поняли, что не потянут, против вооруженных мужиков, хотя и рванули за нами. А начинать стрелять нам не следует. Даже их. Вот того, так называемого доктора бы… и то… Пусть судит Господь, а не мы.
— Просто Голливудские ужастики! — подытожила рассказ Ольга.
Все сидели почти в ступоре, переваривая Люськины слова. Даже не верилось, что в наш двадцать первый век и такое. Дальше ехали в молчании. Постепенно приходили в себя.
— Ты как? — спросила я у Эйтана, который сидел как натянутая струна.
— Я — нормально, — ответил в пол голоса. — Только как представил своих …там у того психа…
Он передернул плечами и сжал так зубы, что заходили желваки.
Ехали еще два часа. В салоне потихоньку возобновились разговоры. Дети не сидят долго на месте. И все устали.
— Надо бы остановиться, а? Надежда? — спросила в спину Елена.
— Эйтан! — тронула его за плечо. — Вон, видишь пологий спуск? Там и съезжай с дороги. Заедем за те кусты и встанем. Давай.
Он кивнул и свернул с дороги. Остановились и вышли, разминать ноги. С Симеоном обошли машину, он побил по скатам, и осмотрел ее вокруг, а я вышла на дорогу и
