Слушать подобную проповедь придется еще много раз. — Только объясни всё нормально. Чем вы занимались тут вообще?
— Кай делал практику Чод, согласно наставлениям из «Смеха дакини». Суть в отсечении эгоцентрических омрачений ума, опирающихся на иллюзию самости «я».
— Тарабарщина какая-то, — скривился я. — Так практика в чем? Что делать мне?
— Уже рассказала, но ты почему-то не смог, — фыркнула Гейла. — Слабак.
— Почему-то? Тварь едва не сожрала меня!
— Так в том-то и смысл! Ты подносишь свое тело как дар. «Я вам всем должен. Голодные демоны, духи, приходите и ешьте меня!»
— Когда это им успел задолжать? — возмутился я.
— В своих прошлых жизнях. Учитывая их бесконечность, наверняка должен всем. Но в этот раз тебе повезло, а им нет. И это их милость. Они позволяют тебе проявить сострадание, щедрость, духовно очиститься, стать лучше, пройти по пути, чтобы потом помочь уже им! — с патетикой воскликнула Гейла.
Я мрачно кивнул, вдруг поняв, почему сбежал Кай. Парень вовремя слился. Решил, что снимать сливки практики должен был я. Чай мне-то нужнее. Спасибо, мой брат!
— А нельзя сострадать им менее радикально? — спросил снова я.
— Можно, конечно, но тогда будет меньше заслуг.
— Мне много не надо! — заверил я горячо. — Сама ведь сказала, что путь будет неблизкий. Сперва бы привыкнуть, с чего-то начать.
— Ах, хорошо! — неожиданно быстро согласилась она. — Возьми этот сосуд и пойдем-ка к ручью. По тропинке и прямо. Недалеко.
Я нагнулся и подобрал маленький медный кувшинчик. Но и ритуальный кинжал прихватил. Черный, трехгранный клинок в подозрительных пятнах выглядел довольно зловеще. Рукоятку увенчивала лошадиная голова какого-то свирепого демона. Не знаю, можно ли таким отбиться от духов, но меня испугал уже точно.
Свечку оставил на могильной плите, лунного света хватало, чтобы идти по тропинке. Трава и пожухлые листья в такт шагам тихо шуршали, но Гейла оставалась невидима. Иногда пространство будто бы искривлялось, показав призрачный силуэт, но разглядеть детали я уже не сумел. Вроде бы крылья и даже рога. Причем без одежды. Почему в институте так не учит никто?
Метрах в ста от ограды нашелся ручей, напомнивший темные воды зловещего Стикса. Здесь они текли медленно и бесшумно, будто стараясь не нарушать покой мертвецов. Казалось, сама ночь сгустилась над ними — деревья вокруг ручья едва пропускали лунный свет сквозь листву. Ветер тихо шелестел в кронах, и его дуновение казалось шепотом усопших, которые звали и манили к себе. В воздухе витал едва уловимый запах тлена, а из глубины ручья время от времени доносился тихий всплеск, точно кто-то или что-то поднималось со дна на поверхность.
Место определенно наполнено таинственной жутью, от которой хотелось уйти поскорей. Меня останавливал лишь долг перед Кайем. Пока он решает мои проблемы в реале, я напортачил с практикой Чод и выбесил Гейлу. А ее не хотелось бесить. Хотелось другого. Но кто я такой, чтобы мечтать о дакини? Наверняка тут какие-то и сексуальные практики есть.
— Набирай воду в кувшинчик, мысленно подноси ее местным духам, и выливай, — строго сказала она.
— И всё? — удивился я, ожидая чего-то более жуткого. Разложившихся и распухших утопцев, к примеру.
— Это непросто, если делать искренне и сосредоточенно, визуализируя в уме гневных и голодных существ. Но раз их трудно представить, то можно позвать.
— Не надо! — поспешно отказался я. — Всё и так хорошо.
Весь следующий час старательно и молча пытался вычерпать чертов ручей. Думал о многом, но всё больше о Гейле. Скорей всего, голая, потому и невидима. Понятно, что о правильном сосредоточении не могло быть и речи. Оно всё же было, но на другом.
— Может быть, хватит? — жалобно спросил я, растирая уставшую руку. — Прямо вот чувствую колоссальный груз добытых заслуг. Кстати, почему в дар подношу именно воду? Ее и так тут полно.
— Подношение воды даже лучше, чем золота, — заверила Гейла. — Поднося его, чтобы ты чувствовал?
— Что бросаю деньги на ветер, — неохотно признался ей я.
— Именно. Ты бы чувствовал жадность. А воду не жалко. Ты можешь подносить ее искренне, без негативных эмоций, тем самым укрепляя позитивные тенденции в еще эгоистичном уме. Со временем и золота уже будет не жаль.
— Ох, глубоко! — не скрывая иронии, выразил я свой восторг. — То-то чувствую себя всё лучше и лучше. Потом и золота дашь?
— А ты готов сделать следующий шаг? — подловила она.
Черт! Зря стебался. Как же стыдно чувствовать себя перед женщиной трусом! Да и чего мне бояться? Тело-то Кайя. Если быстро сожрут, больно будет недолго.
— Ну… надо так надо! А этого на просветление хватит?
— Вот и проверим. Пошли.
К той могильной плите возвращался с тоскливой обреченностью жертвы. Определенно на духовный подвиг я еще не готов. Лучше б и правда в другой уже жизни, в этой у меня прорва дел. Только зажил, на ноги встал, а после такого можно свихнуться. Если не свихнулся уже.
А кто еще ночью черпает воду? Только безумец. Неудивительно, что эта практика называется «Хохот дакини». Или «смех»? Да уже всё равно.
— Садись. Начнем с разминки, — приказала Гейла, когда мы вернулись. — Закрой глаза, представь, что тело наполнено сияющим радужным светом. Ты выдыхаешь его, очищая им мир. И глубоко вдыхаешь, втягивая в себя всю его скверну, все негативности, проклятья, болезни. Притягиваешь их, и они заполняют тебя с каждым вдохом…
— Постой! — прервал ее я. — Это ведь понарошку?
— Какой смысл в практике, если она понарошку? Заслуга-то в чем, если это всё не всерьез?
— Но я тогда сам могу заболеть!
— Конечно. В этом и дело. Как иначе облегчить страдания несчастных существ? Заслугу определяет мотив. Ты должен стать лучше, чтобы потом им помочь.
— Как, если умру?
— Все когда-то умрут. Но бонус этого мира в том, что реинкарнация в нем и очень быстра. В твоем такой трюк сложнее, но эта практика есть даже там.
— И духи, демоны есть?
— Они не так очевидны. Их проще придумать, чем где-то найти. Визуализируй и созерцай. Плод не так важен, как твой мотив. Про бодхисаттву ада знаешь ведь миф?
— Не…
— Эта легенда о человеке, который решил освободить всех от адских страданий. Для этого он совершил такие страшные
