поговорим. Два с половиной года… Уже болтает?
Лицо девушки каменеет, она сжимает кулаки, сосредоточивает взгляд на стене и шепчет, с трудом сдерживая то ли гнев, то ли слезы:
— Откуда ты, мать твою, знаешь о том, что у меня дочь? Была дочь… Я даже не знаю, жива ли она!
Похоже, я наступил на больную мозоль.
— Жива.
Спрашивать о том, что случилось, не рискую — Лика рассказывает сама:
— У нее порок сердца, а денег на операцию у меня тогда не было. Она не дожила бы до времени, когда я их соберу… В общем, через сайт «В добрые руки» нашла семью со второго уровня, которая обязалась ее вылечить, но…
— Рабство, — вздыхаю я и мысленно ругаю и себя, и программу, и обстоятельства.
— Многие так делают, — продолжает оправдываться она. — Те, у кого нет надежды излечиться.
— У тебя у самой со здоровьем не очень. Завязывай со стимуляторами, а то подсядешь и не увидишь свою девочку.
— Откуда ты… Слушай! — Она вскакивает и начинает мерить шагами комнату. — Ты ведь от них, от тех, кто ее купил? Скажи мне, что они хорошие люди, и не обижают ее! Но про стимуляторы… Как без них работать ночами напролет и не свихнуться?
— Она жива, это все, что я знаю. Ты помнишь имена купивших ее людей?
— Да, семья, Тевуртий и Пенелопа Помпилии.
Программа в очередной раз меня удивляет и выдает самый настоящий квест, как в той компьютерной игрушке:
Помоги Лике найти дочь, получи 5 ЕД Сострадания.
Вот оно как! Получив второй осколок, я могу качаться, не только предотвращая преступления. Если уж собрался на второй уровень, почему бы не попробовать отыскать девочку?
— Не обещаю, но очень постараюсь ее найти.
— Врешь ведь, — криво усмехается она, надувает пузырь жвачки, лопнув, он залепляет ей верхнюю губу. — Сколько вас таких, любителей языки почесать… Хотя именно тебе я почему-то немного верю.
Еще бы не верить с ее способностью.
— Скажи, где тебя искать. Вдруг получится?
— Здесь и ищи. Этот номер закреплен за мной, я тут живу в свободное от работы время…
Доносится грохот, крики. Лика вздрагивает, вскакивает с кровати.
— Что там случилось?
По коридору прокатывается усиленный громкоговорителем властный голос:
— Всем присутствующим — выйти в коридор и встать лицом к стенке для проверки. Тот, кто не выполнит требование, будет ликвидирован.
— Мамочки… Чего это они?
— Слышала, что подбили флаер с трансплантологами? Вот, ищут… — говорю я, надевая штаны и футболку.
— Да, все об этом говорят. Думаешь, все же пранс… тьфу ты, трансплан… тологи? — Сложное слово она выговаривает с трудом и не с первого раза.
— Скорее всего. Не знаю. Идем.
Лика вцепляется в мою руку. В коридоре уже куча народа выстроилась вдоль стен — кто в трусах, кто в перекошенной одежде, кто в простынях. Становимся и мы. Издалека доносится крик и жужжание плазменного ружья.
Знаю, я не засветил лицо, вероятность того, что меня опознают, стремится к нулю, но придется отреагировать, если копы начнут убивать невиновных. Боль за невыполненный квест я перетерплю, а если меня понесет? Каждый раз волнуюсь, что программа возьмет верх над разумом.
Оторванные от важного дела клиенты возмущенно гудят, а потом разом смолкают.
— Руки за голову, лицом к нам, не двигаться, — прокатывается по длинному коридору, все резко поворачиваются.
Знаю, что лучше не смотреть на копов, не провоцировать их, но не могу победить любопытство, чуть поворачиваю голову и вижу в конце коридора три силуэта в черном. Так и стою, наблюдаю. Они медленно приближаются. Крайнего не видно за стоящими у стены, но я заметил у него плазменное ружье, а у напарника — автомат. У того, что в середине, в руках два прибора, предположительно биосканер — для гемодов, и еще один сканер — чтоб опознавать беглецов с верхних уровней и особо опасных черноротых.
Очень надеюсь, что биосканеры не у всех, и Рэй выкрутится.
Вдоль рядов черноротых копы движутся быстро, я фокусирую взгляд на подтянутом молодчике в середине:
Мельхиар Вега, 41 год.
Уровень 3, ступень 3, военный.
Физическое развитие: 15.
Духовное развитие: 11.
Ох ты ж ни хрена себе! Показатели выше, чем у меня, а ведь это средненький гамма с третьего уровня!
Зверобогие быстро шагают, я слежу за «гаммой» — хочу изучить его характеристики, чтоб понять, с чем мне предстоит столкнуться, если получится заполучить чип и начать карьеру со второго уровня.
Сила: 15;
Ловкость: 15;
Выносливость: 14.
Он сильнее меня, и в спарринге я бы, скорее всего, проиграл, ведь у меня ловкость на четыре единицы ниже, выносливость — на одну, и только в силе я ему не уступаю.
Духовное развитие: 6.
Религиозная принадлежность: культист Ваала;
Паранормальные способности: телепатия (1).
Интеллект: 10.
Здоровье: 14.
Н-да, трикстеры преувеличили свои способности. Мы превосходим разве что черноротых и дельт, а теперь, когда один из самых влиятельных родов объявил нам войну, столкнемся с более серьезным противником и проиграем. Увлекшись, я таращусь на поравнявшегося со мной гамму в открытую, он ловит мой взгляд, и его глаза наливаются ненавистью. Видимо, он ощутил мое настроение, телепат все-таки, пусть и неразвитый.
— Чего вылупился, крыса?
Отворачиваюсь. Вопреки инстинкту самосохранения и здравому смыслу, мне хочется ему нахамить или врезать, чтобы проверить на практике, действительно ли он сильнее меня, но дельта, который ближе, со всей дури бьет прикладом ружья мне чуть выше почки, второй раз — по позвоночнику. Мир взрывается болью. Ах ты ж сука!
Боли я не боюсь — я приучен ее терпеть. А вот выносить унижение и позволять себя избивать, как какого-то бессловесного червя — невыносимо. Падаю, прикрываю голову руками, пока меня охаживают берцами, изливая злость за ранний подъем, за дурацкую прихоть начальства и эту облаву.
Перед глазами вспыхивает текст:
Ты получаешь 3% урона!
Ты получаешь 2% урона! (совокупный 5%).
— Да что ж вы делаете! — вскрикивает Лика, происходящего я не вижу, закрывшись локтями, зато слышу ее тонкий крик, шлепок.
Куда ты лезешь, дура! На хрена⁈
Только бы программа не дала квест! Только бы меня не понесло! Ситуацию спасает второй дельта:
— Ты озверел? Девчонку-то…
— Она не женщина — шлюха!
— Не трать время. — Говорит, видимо, гамма. — Хочешь — пристрели.
Лика падает на меня, обнимает. Ее трясет.
Дельта, видимо, просто хотел выпустить пар. А может, не поднялась рука на девчонку. Как бы то ни было, зверобогие уходят, отдаляется грохот их шагов. Позвоночник пульсирует болью, саднят предплечья, по которым приходились удары. Лика давит на ушибленный бок и все не встает. Отвожу предплечья от лица, но военные уже исчезли из вида, а разномастная шеренга черноротых неподвижна, как прилепившаяся к стене дохлая змея. Наверное, у всех в голове то же, что и у меня: «Это все, или еще нет?»
— Они ушли, — говорю я, и Лика сползает с меня. — Зачем ты полезла? Они нас за людей не считают, даже женщин и детей.
Глаз девушки заплыл, на щеке кровоподтек.
— Если бы я этого не сделала, они бы убили тебя.
Мороз продирает по спине — зная, что она немного провидец, нет оснований ей не верить. Пару минут назад я родился еще раз. Не сдержав порыв, я прижимаю девушку и целую в лоб.
— Спасибо. Обязательно найду твою дочь.
Зашевелившись, мы подаем пример остальным, и стоящие вдоль стен «отмирают». Воровато оглядываясь, матерят зажравшихся упырей.
Лика, морщась, щупает лицо и вздыхает:
— Сволочи. Как мне теперь работать?
Достаю еще одну тысячу и отдаю ей.
— Отдохни немного. Идем в номер. У тебя есть в холодильнике лед или что-нибудь замороженное? Нужно приложить, чтоб не распространялся отек.
Провожу у Лики еще три часа — столько по моим прикидкам нужно зверобогим, чтобы прочесать наш район, когда оплаченное время истекает, девушка предлагает остаться. В другое время я согласился бы, она хоть и глуповата, но подкупает искренностью, но теперь мне не терпится попасть обратно в логово — нужно узнать, выжил ли Рэй, и вне зависимости от результата начинать действовать. На первой ступени я оставаться не собираюсь.
Глава 10
Квест на миллион
Сколько себя помню, я всегда был частью чего-то. Потеряв свою стаю, отвергнутый всеми, я просто выживал, рвался к смутной цели, хотя не видел, как ее достигнуть и почти не осознавал себя. Теперь же у меня появился план действий, но, на четвереньках пробираясь в логово по вентиляционным шахтам, я как никогда ощущал обступающую меня пустоту, потому что, скорее всего, все мои новые соратники мертвы. Мне настолько чужда роль одиночки, что невольно начинаю представлять программу как некоего товарища, к которому можно
