— Пожалуйста! — Он передал ей лупу.
Она тщательно проверила драгоценные камни. И с облегчением вздохнула. Брошь возвращалась домой!
Сидни вынула конверт, в котором лежали два чека: ее собственный и бабушкин. Руперт передал ей ручку.
Брэдли огорченно стукнул кулаком по столу. Сделка совершилась на удивление быстро, и все трое встали.
— Вас проводить до такси? — спросил Руперт, скользнув взглядом по Брэдли.
Сидни улыбнулась, наслаждаясь моментом. Она была рада видеть поверженного Брэдли и уже думала о том, как покажет брошь Коулу и его бабушке.
— Не думаю, что он нападет на меня, — ответила она.
— Парень, — пробормотал Брэдли, — ты извращенец или сумасшедший.
— Было приятно иметь с вами дело, Сидни, — сказал Руперт, не обращая внимания на последнее замечание Брэдли, и направился к двери.
— Не будь такой самодовольной, — буркнул Брэдли.
— А я не самодовольна, — ответила Сидни, остановившись возле выхода из кафе. — Я просто рада за семью Эриксонов. — Она открыла стеклянную дверь и, оглянувшись через плечо, усмехнулась: — Было приятно иметь с тобой дело, Брэдли.
Затем она вышла на улицу и попала прямо в объятия Коула.
Он крепко схватил ее за плечи.
— Ты маленькая лживая…
— Коул!
Он снова был одет как техасец. Джинсовая рубашка с закатанными рукавами, потертые голубые джинсы, приспущенные на бедрах. Ботинки добавляли ему пару сантиметров, и выглядел он по-настоящему угрожающе.
Он смотрел мимо нее, сфокусировав взгляд на Брэдли.
Сидни почувствовала комок в горле. Нужно быстро все объяснить Коулу. Иначе может произойти что-то ужасное.
— Это не…
Коул заставил ее замолчать, смерив ледяным взглядом.
— Даже не старайся. Бесполезно.
— Но…
— Неужели ты действительно думаешь, будто я стану слушать твои объяснения?
Брэдли замер возле входа в кафе, боясь шевельнуться.
— Проваливай! — рявкнул Коул, расправив плечи и загородив Сидни.
Брэдли колебался не более секунды. Он шагнул в сторону и поднял руки.
— Эй! Я тут ни при чем. У меня свои дела, у вас свои, — миролюбивым тоном воскликнул он, а затем повернулся и быстро зашагал прочь по улице.
— Только не надо никакой лжи, — произнес Коул ледяным тоном.
— Пожалуйста, выслушай меня, — взмолилась Сидни, лихорадочно пытаясь придумать хоть какое-нибудь разумное объяснение своему присутствию в кафе вместе с Брэдли. Не могла же она выдать бабушку!
— Выслушать? — усмехнулся он. — Ты хочешь объяснить, зачем ты бросила меня в отеле и побежала покупать себе брошь?
— Не надо делать поспешных выводов…
— Ты водила меня за нос с самого начала.
— Да выслушаешь ты меня, в конце концов? — Но что она могла сказать?
Коул протестующе вскинул руки.
— Да по твоим глазам видно, что ты лжешь мне.
— Я не… — Хорошо, он прав. Вообще-то, она действительно лжет. Но ведь это в его же интересах!
Он покачал головой и легонько стукнул ее пальцем по нижней губе.
— Насколько я понимаю, каждое слово, произносимое твоим прекрасным маленьким ротиком, — ложь.
— Я честно хотела помочь тебе и твоей семье.
— Да неужели? А кто мне говорил: «Коул, я знаю, у кого брошь. Мы сможем выкупить ее обратно»? Я что-то упустил?
— Не все так просто.
Он скрестил руки на груди, презрительно глядя на нее сверху вниз.
— Наоборот, все очень просто. А теперь отдай ее, пока я не вызвал полицию.
— Ты хочешь вызвать полицию?
Его голубые глаза мерцали, как ледяные сапфиры.
— Совершенно верно.
— Послушай, Коул… Тут есть некоторые обстоятельства…
Как поведать ему правду, не предав бабушку?
— Ты хочешь рассказать мне еще одну занимательную историю, Сидни? О том, как ты оказалась здесь? Почему хотела присвоить чужую брошь? — Он протянул руку. — Давай!
Сидни понурилась. Не важно, что она скажет. Он все равно не поверит ей.
— Значит, тебе все ясно, я пыталась своровать брошь, ты вынес мне приговор и привел его в исполнение, да?
— Может, я туго соображаю, но мне нравится думать, что я не полный идиот.
Сидни рванула сумочку из-под руки, борясь с подступающими слезами. В конце концов, бабушка получит брошь, уговаривала она себя. А Коул — свое наследство.
Она открыла сумку. Пусть забирает свою брошь и идет ко всем чертям! Пусть женится на ком угодно. Ей уже на все наплевать!
— Это настоящая? — насмешливо спросил он.
Она не ответила.
Коул открыл футляр, и его голос стал угрожающим:
— Если нет, то, не сомневайся, я разыщу тебя.
Она не собиралась выслушивать его обвинения.
— Скажи бабушке… — Она машинально закрыла сумочку. Пальцы ее дрожали. — Скажи бабушке, что я очень сожалею.
Коул захлопнул футляр и злобно взглянул на стоявшую перед ним женщину.
— Оставь мою бабушку в покое. Я ничего не буду ей говорить.
Сидни вздрогнула. Она потеряла брошь. Она потеряла Коула.
Тело внезапно будто налилось свинцом.
Она вглядывалась в лицо Коула, но в нем не было ни тени сочувствия или примирения. Бессмысленно что-либо объяснять и доказывать! Все это будет пустой тратой времени.
Сидни заморгала, чтобы не заплакать, и отвернулась. Она сделала пару шагов на одеревеневших ногах и подняла руку, чтобы поймать такси.
Коул не окликнул ее.
А она не оглянулась.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Коул подъехал к дому бабушки. Все было как всегда. Лошади паслись на лугу. Пели птицы. На клумбах благоухали цветы… Он побывал на небесах, потом в аду и теперь вернулся домой, а Техас продолжал жить своей жизнью, даже не заметив его отсутствия.
Коул заглушил двигатель, стараясь стряхнуть с себя ощущение опустошенности, возникшее в его душе. Надо взбодриться и сообщить бабушке радостную новость.
Он открыл дверцу машины. Никто не должен знать, что он оказался глупцом. Они узнают лишь, что брошь возвращена. А предательство Сидни и свою собственную доверчивость он скроет.
Подойдя к крыльцу, он взлетел по ступенькам и крикнул в открытую дверь:
— Бабушка! Ты где?
Она тут же появилась в прихожей, вытирая руки кухонным полотенцем.
