и в том случае, если в доме появлялась молодая жена[298]. Те, кто хотел иметь сына, могли заказать фонарь в близлежащем храме. Этот фонарь получали уже после праздника и вешали у табличек предков[299]. В Нанкине замужние дочери в 8-й день месяца высылали родителям изящные фонарики[300].
Многозначность горящих фонарей как атрибутов праздника отчетливо запечатлена в распространенном на севере Китая поверье, что в ночь на 14-е число фонари горят на улице для демонов (душ умерших), в ночь на 15-е — для богов, а в ночь на 16-е число — для людей. Поэтому на 16-й день эти фонари вносили во двор[301]. Та же многозначность отразилась в поверьях, связанных с обычаем в праздник Первой ночи пускать по реке зажженные фонарики из промасленной бумаги красного или желтого цвета. Эти фонарики, имевшие форму цветка лотоса, могли считаться подношением Богу реки, данью неприкаянным душам или объясняться желанием украсить и «оживить» воды. В то же время те, кто желал себе потомства, вылавливали плывущие фонарики. Желтый фонарик предвещал рождение сына, красный — рождение дочери[302].
Вера в магическую силу огня отразилась и в популярном среди китайцев обычае прыгать через огонь в полнолуние 1-го месяца. Подробное описание этого обычая оставил Й.Й. до Гроот, наблюдавший его в Сямыне. Накануне полнолуния по улицам города ходила процессия с паланкином, в котором находилась статуэтка тигра. Участники шествия собирали повсюду деревяшки, старые корзины, обломки мебели и т. п. и складывали свою добычу у одного из даосских храмов. В ночь на 15-е число на этом месте собиралась толпа людей, пришедших босыми, с непокрытой головой, а нередко и обнаженными до пояса. Сваленную в КУЧУ рухлядь поджигали, и участники игрища начинали плясать под грохот гонгов и трещоток, оглашая местность громкими криками. Когда возбуждение толпы достигало предела, священник из храма, держа в руках статуэтку тигра, прыгал через костер. Все прочие, держа в руках фигурки божеств из храма, следовали его примеру. Некоторые смельчаки ступали прямо по огню. Когда костер прогорал, женщины насыпали еще теплую золу в горшки и уносили ее домой, где клали в очаг, веря, что она способствует приплоду домашнего скота и птицы[303].
Отметим, что фигурка тигра, с которой прыгал через огонь священник, была популярным атрибутом праздничной обрядности Первой ночи в Юго-Восточном Китае. В Фуцзяни статую тигра несли в процессиях на праздниках местных божеств[304]. Жители Чжэцзяна в 15-й день 1-го месяца устраивали медиумные сеансы, на которых внимали «духу Белого тигра»[305]. По мнению Й.Й. де Гроота, присутствие главного укротителя демонов на праздниках Первой ночи объяснялось тем, что с приходом весны солнце перемещалось в созвездие Белого тигра[306].
Праздник Первой ночи служил поводом, особенно на юге Китая, для совместных пиршеств всех членов клана. Обычно их устраивали богачи, приглашавшие на бесплатное угощение бедных сородичей, или те, у кого в прошедшем году родился наследник. Нередко по такому случаю у кланового храма предков ставили ветвистое дерево, символизировавшее процветание генеалогического древа клана. Вместе с тем праздник фонарей был временем встреч с друзьями, когда двери домов были открыты для всех, кто пожелал бы прийти в гости.
Особенностью праздничного застолья в эти дни было помимо обычных домашних увеселений разгадывание разного рода загадок. Энтузиасты подобных игр нередко расклеивали бумажки с текстом загадок на стенах комнат, так сказать с порога предлагая гостям проявить свою сообразительность и остроумие. Ученые люди вывешивали у ворот дома фонари с написанными на них загадками, которые содержали аллюзии на классические произведения китайской литературы.
О коммунальной значимости праздника фонарей можно судить по празднованию Первой ночи в местечке Дапу (провинция Гуандун). В этой местности поселения состояли из отдельных и даже обнесенных стенами кварталов, причем в каждом квартале обычно жили только однофамильцы или члены одного клана. Накануне полнолуния в каждом селении группы юношей, держа на бамбуковых шестах фонари в виде карпа, совершали праздничные шествия. Участники процессии вначале отдавали почести родовому храму каждого квартала, а потом под звуки гонгов и барабанов обходили все дома. Шествие закапчивалось совместным пиршеством жителей всех кварталов. На пиршество представители каждого квартала приносили столько фонариков, сколько там родилось детей за прошедший год. Эти фонарики называли «новыми рыбками»[307].
В праздник Первой ночи было принято есть приготовленные на пару шарообразные рисовые лепешки с начинкой из варенья или сахара. На Севере эти лепешки называли, как и сам праздник, юаньсяо, на Юге — просто «сладкими шариками» (туаньюань). Жители городов, как правило, покупали их в лавках сырыми. Прежде некоторые ученые китайцы считали лепешки юаньсяо символом первозданного хаоса — хуньдунь, тогда как в народе они слыли прообразом полной луны[308]. Известно, однако, что в старину в Северном Китае их подносили божествам звезд на 8-й день, и есть основания полагать, что первоначально они, по-видимому, символизировали звезды[309]. В некоторых местностях провинции Хэбэй вместо лепешек юаньсяо готовили пампушки. В шелководческих районах эти лепешки иногда изготовляли в форме кокона тутового шелкопряда[310].
Развлечения.
Хотя праздник Первой ночи был днем гостеприимства, его неповторимое очарование ощущалось в первую очередь на улице и в ночное время. Одни только фонари, висевшие повсюду, уже являли феерическое зрелище. Недаром вошел в пословицу зевака, который, «заглядевшись на фонари, забыл поесть юаньсяо». И напрасно призывала женщин к целомудрию назидательная поговорка: «Хороший юноша не служит в солдатах, хорошая девушка не ходит смотреть на фонари». Представительницы прекрасного пола, большую часть времени сидевшие взаперти, тоже не упускали случая прогуляться по залитым светом улицам праздничного города.
Вот уже по крайней мере, полторы тысячи лет новогодние фонари являются в Китае предметами эстетического любования, и многие из них способны поразить любого прихотливой фантазией и тонким художественным вкусом их создателей. Современники правления династии Тап сообщают об украшавших дома столичной знати фонарях удивительно искусной работы, сделанных в виде различных мифических персонажей, о стоявших перед императорским дворцом гигантских фонарях и колоссальном колесе из бамбука, на котором горело одновременно 50 тыс. фонариков.
Рис. 15. Новогодний лубок. Любование фонарями и игры детей[311].
В старом Китае фонари по своей социальной значимости разделялись на «казенные», украшавшие правительственные учреждения, и «частные» — собственность частных лиц, в том числе и разного рода корпораций. Так, старожилы Ханчжоу до сих пор помнят выставку 36 огромных фонарей, висевших некогда у главного храма города и символизировавших 36 городских гильдий
