за обновками. Для нас Аня достала единственные футболки и штаны, джинсы, своего брата. С обувью вышла проблема, поэтому мы на сапоги натянули штанины, что б не заметно было.
— Пожалуйста, Ань, только быстренько, хорошо? — взмолился я, заходя на огромный рынок — торговый центр.
Куча народу спешащих туда-сюда, каждый чем-то напшикался, женщины ходят и улыбаются нам, Аня рычит от ревности. Ужас, одним словом.
— Быстрее, — девушка стала сама нас подгонять, когда мы увидели первый магазин с мужской одеждой.
— А что брать? — растерянно спросил Эв.
— А чем платить? — резонно заметил я.
— Я плачу, берите, что нравится, — улыбнулась Аня, а мы скривились. Женщины за нас ещё ни разу не оплачивали наши покупки.
Скрипя сердцем я пошел вдоль рядов с одеждой. Ко мне подбежала девушка с маленькой бумажкой на груди, на которой было написано «Продавец Ирина».
— Здравствуйте, чем могу Вам помочь? — она лучезарно улыбнулась, жадно осматривая меня.
— Здравствуйте, — рядом оказалась Аня и ядовито улыбнулась, — Нам нужны по три футболки, несколько рубашек, джинсы, штаны лёгкие, можно спортивные, брюки, ботинки, кроссовки, нижнее белье и куртки. Каждому, — она кивнула в сторону Эва, а потом мою.
— Обувь какого размера, — явно стушевались продавец Ирина.
— Э-э, — Аня взглянула на Эванса, а потом они вместе опустили взгляд на наши ноги.
Аня поставила свою крошку ступню рядом с лапищей своей пары и продавщица присвистнула, а потом стыдливо закрыла рот и с завистью посмотрела на Аню.
— Наверное, размер сорок шестой? — неуверенно сказала последняя.
— Наверное, — как-то обречённо ответила Ирина и с надеждой посмотрела на мои ступни, а потом, с загоревшимися глазами, на мое лицо.
— Он тоже занят.
Продавец надула губы и, кивнув, ушла.
— Это что было сейчас? — посмеиваясь, просил Эванс.
— Некоторые верят, что чем больше нога, тем больше половой орган.
— И?
— У тебя очень большая нога, — поиграв бровями ответила Аня, а Эв игриво улыбнувшись, притянул её к себе и укусил за ухо.
Закатив глаза к потолку, я отвернулся. Смотреть на них тошно. А потом посмотрел на свою ногу и, обернувшись, глянул на ногу волка. Вроде одинаковые.
— Примере сразу одну пару, что бы я знала, что искать, — Ирина вернулась и протянула нам по коробке.
Обе пары были сорок шестого размера и обе нам оказались малы, что вызвало у девушки судорожный вздох и ещё один завистливый взгляд в сторону Ани.
И смех, и грех, как говорила сама Аня. Победила ничья, нам подошёл одинаковый размер.
Мы с Эвансом согласились померить только рубашку и штаны, а остальную одежду просто забрали не мерея. Находится в этом месте просто невыносимо.
— От куда у тебя столько денег? — ревниво спросил Эванс.
— У меня была квартира, которая досталась мне от бабушки и которая перешла в наследство моей маме, ведь меня признали погибшей, хоть близкие и не похоронили. Она продала ее и часть денег они потратили на мои поиски, а что осталось отдали мне.
— А дом чей?
— Мне его купил дядя Миша, отец Анабель. Я сказала, что верну все деньги ему или его дочери. Как все утрясется, ты ведь мне поможешь с выплатой долга? — она поиграла бровями.
— Ночью обсудим детали, — похабно улыбнулся Хольд и положил свою лапу Ане ниже талии.
Да твою же мать! Они когда-нибудь прекратят? От злости на собственную никчемность, ведь Анабель до сих пор не рядом, я тихонько зарычал.
Всю дорогу к отцу Бель я думал о том будет ли она там, а у Ани специально не спрашивал.
Как только я представлял, что смогу вдохнуть ее запах, смогу прикоснутся к ее волосам, по телу шла волна дрожи, дыхание сбивались, а сердце начинало колотить, как бешенное.
Проведя вечер в мечтах о встрече я всё-таки смог настроиться. Теперь не было смещенных чувств, было только одно желание увидеть ее как можно быстрее.
Я хотел увидеть ее реакцию на нашу встречу. Она будет рада или может сбежит? Радость свою она, естественно, скроет, да и сбежит под каким-нибудь предлогом.
А ещё хотелось бы посмотреть на ее мужа. Кто там такой прыткий, что быстренько забрал мою пару себе?
Ревность обожгла грудь, а кулаки сжались сами собой и из под сжатых пальце стал валить черный дым. Пара глубоких вдохов и выдохов вернули контроль над магией, но не над чувствами. Ревность — это самая сильная эмоция, которую мне приходилось когда-либо испытывать. Я от чего-то чувствую, что она может разрушить мой разум и погрузить меня в неконтролируемое состояние, в котором я натворю кучу дел, о которых буду жалеть.
У Михаила двухэтажный деревянный дом, окружённый забором метра в два высотой. Дом на вид был крепкий и массивный, собственно и как хозяин, что вышел нас встречать. Не знал бы, что он человек, думал бы, что оборотень. Какой-нибудь огромный медведь.
Я рад, что рядом с Бель был такой крепкий мужчина, но не рад, что он подпортил ее детство.
— Добро пожаловать, — он улыбнулся и потрепал Аню по волосам, а потом пожал руку Эвансу.
Я же секунду разглядывал его перед тем как ответить на рукопожатие. Я все ещё помню обиду Анабель, что она выплескивала горькими слезами мне во снах.
— Ты Алларик?
На это я только кивнул, все так же смотря ему прямо в глаза и не отпуская его руку. Видимо это происходило долго, раз Аня шепнула:
— Алларик, отпусти его.
Я резко разжал пальцы и засунул руку в карман Лешиных джинс. Аня обещала избавится от запаха краски на одежде, прежде чем мы ее станем носить, а пока мы с Эвом остались в вещах Леши. Хоть запах другого мужчины смешанный с мылом раздражает, но намного меньше химии.
— Значит, ты приходил во снах к моей дочери в детстве.
— Это она приходила ко мне, когда ей было плохо.
Михаил поджал губы и отвёл взгляд. Видно, что ему не удобно и он сожалеет, но я пока
