Судя по виду друга, точно забыл, наверное, засмотрелся на красотку! Я повернулась к ней и уверенно сказала:
– Мы сами разберемся.
– Обязательно было грубить? – спросил он меня, стоило нам отойти подальше.
– Она хотела впарить тебе эти дорогущие часы, – объяснила я, передернув плечами.
– Бред, – фыркнул Лёва, – ты преувеличиваешь. Ничего такого. Она не могла знать, что мы полетим на самолете и не сможем провезти эти часы, я не говорил, что нам нужен небольшой подарок.
– Зачем ты ее защищаешь? – обиделась я, проходя дальше.
– Что? – Лёва удивлённо уставился на меня. – Защищаю? О чем ты? Я ее вообще не знаю. Мы с тобой вроде подарок обсуждаем, а не консультантов в магазине. Перестань вредничать!
– Конечно! Я, значит, вредничаю и несу бред, а ты приводишь доводы, очень удобная позиция, Лёва.
– Я не буду с тобой спорить и вести бесполезные разговоры, – сказал он мне холодно и пошел рассматривать другие часы.
Просто отмахнулся. Вот так запросто ушел, решив, что может себе позволить так разговаривать со мной. Мне показалось, что земля уходит из-под ног, он был такой равнодушный, даже спорить со мной не видел смысла.
Наверное, я ему до чертиков надоела со своими выкрутасами. Мне хотелось подойти, схватить его за плечи и трясти, чтобы он обратил на меня внимание и перестал быть холодной статуей! Но я знала, что это никак не подействует, мне придется привыкать к такому другу. Теперь так будет всегда.
Погрустнев, я потащилась за ним, с грустью и без интереса рассматривая часы, изредка мы обменивались комментариями, но никак не сходились во мнениях. Казалось, что наши вкусы никогда не сойдутся, пока мы, пройдя по кругу, не столкнулись в одной точке и одновременно не взяли за края небольшие часы в виде филина с хмурыми и кустистыми бровями.
Он был такой забавный, очень похожий на нашего деда, что я чуть не воскликнула от восторга. Это же то самое, что мы ищем! Но промолчала, побоявшись открыто выражать свои эмоции, чтобы Лёва из вредности не отказался купить эти часы.
Даже не сказала, что они мне напомнили деда.
Он тоже молча рассматривал их, вращая из стороны в сторону.
– Давай возьмем их, – предложил он.
– Мне всё равно, давай.
– Если тебе всё равно, тогда я мог бы пойти сюда один, – буркнул Лёва, – незачем было ехать вместе. Он рассердился и пошел на кассу оплачивать часы. Я же застыла как громом пораженная. Выходит, он не хотел брать меня с собой. Ему лучше было бы без меня.
И он так открыто об этом заявляет?
– Тогда ты можешь ехать домой, а я останусь здесь, зайду в кафе, а до этого заверну часы в упаковку, а потом доеду на такси! – сказала я ему, стараясь не выглядеть обиженной, но втайне надеясь, что он откажется от этого предложения и не оставит меня одну в торговом центре.
– Как знаешь, – пожал он плечами, в очередной раз разбивая мне сердце. С каких это пор я стала так безразлична ему?
Глава 12Лев
С трудом поборов порыв, сказал Тае, что ни за что не оставлю ее одну в торговом центре, и молча вышел из магазина, сжимая кулаки. С каждым днем мне было всё сложнее сдерживать свои чувства и порывы. Глупо врать себе, что дело лишь в дружбе. Мои гребаные чувства давно перешли за черту дружбы.
– Черт! – прошипел я, не в состоянии справиться с собой. Сел в машину и начал биться головой о руль. – За что ты так со мной, Тая? Когда ты перестала быть моей Булочкой?
Я даже ходил в клуб и хотел подцепить там кого-нибудь в попытке унять свои глупые неправильные чувства, только это мало мне помогло. Все девушки были не такими. Брюнетки абсолютно не привлекали, а блондинки слишком напоминали о Булочке. В итоге я возвращался домой и запирался в комнате, не желая сталкиваться со своей бедой, которая, казалось бы, вообще меня не замечала или же пыталась втянуть в очередной бессмысленный спор.
Еще и именины дедушки, на которых нам придется делать вид, что всё в порядке. Если родители просекут о наших разногласиях, такая паника начнется… Нет уж! Ни в коем случае не дам им понять, что что-то между мной и Таей не так!
***
– Божечки-божечки-божечки… – шептала Тая, сидя на своем месте у окна. Я как мог держался, но, видя ее такой бледной и напуганной, не сдержался и потянулся к ней, тронув за плечо, этого хватило, чтобы она тут же нырнула в мои объятия, дрожа и сжимая ладошки на моем торсе.
– Всё хорошо, – шепнул я ей, на минуту забывая обо всем, что между нами случилось. Зарылся лицом в ее макушку, вдохнул родной запах и крепче сомкнул руки на ее плечах, оберегая от любой опасности. – Ничего не случится, мы уже взлетаем… Скоро прилетим и будем наслаждаться пирогами бабушки Маржи, – вздохнул я, жалея, что этот момент близости не может продлиться вечно. Было так хорошо держать в объятиях мою Булочку, быть ей нужным. Я бы всё отдал, чтобы перемотать время и стереть тот поцелуй, который отдалил меня от нее.
Тая
«Лёв, почему мы ссоримся?» – хотелось мне сказать, но в объятиях лучшего друга было так хорошо и надежно, что мне совершенно не хотелось портить этот миг блаженства. Хотелось остаться в его руках навсегда. Правильно говорят, чтобы понять ценность чего-то, надо этого лишиться. Сколько раз за свою жизнь я лежала вот так вот в его объятиях, окруженная им? Наверное, и не сосчитаешь. Только вот ценить это я начала только сейчас. Меня ужасала мысль о том, что мы приземлимся и Лёва снова станет холодным незнакомцем. Разорвет объятия и наденет маску безразличия.
А может, и не маску… Может, ему действительно надоело возиться с проблемной Таей. Он ведь не нанимался ко мне нянькой. В конце концов, у молодого парня были дела и поинтереснее, чем ходить за мной и убирать мой беспорядок. Или пасти меня и следить за тем, чтобы я не вляпалась в неприятности. Ничего удивительного, что я ему надоела со своими проблемами.
– Тай, ты чего? – шепнул он обеспокоенно мне в макушку, когда я, не сдержавшись, всхлипнула. – Не бойся, я же с тобой…
Со мной. Только вот надолго ли, Лёва?
– Правда? – подняла я голову, глядя другу прямо в глаза.
– Ты сомневаешься? – удивился он, судя по всему. – Почему?
– Ты держишься так холодно, – разоткровенничалась я, дергая его за шнурки на капюшоне серой толстовки, моей любимой, кстати. Я обожала утаскивать ее из сушилки и носить, когда было холодно. – Мы как чужие. Постоянно ругаемся.
– Ты же сама просила об этом, – по-доброму усмехнулся Лёва, поглаживая меня по пальцам. Приятное тепло бежало по всему телу, а на сердце становилось легче. Тугой комок в горле растворился. На губах заиграла улыбка от удовольствия, которое я ощущала в объятиях самого дорогого человека.
– А теперь не хочу, – пискнула я тихонько и неуверенно, – нам надо помириться до прилета, чтобы родители ничего не заметили. Я не хочу играть на публику, тем более у нас вряд ли получится, родители отлично знают нас и сразу догадаются, что что-то между нами неладно.
