на греческих островах и вокруг Эгейского моря. Сразу выяснилось, что минойцы, равно как и микенцы, произошли от иммигрантов из Анатолии эпохи неолита, так что две эти популяции находятся в близком родстве. Но имеются между ними и значительные генетические различия. Микенцы, жившие в континентальной части, несли в своей ДНК степной компонент, а минойцы, напротив, нет. Таким образом, степной компонент протянулся к микенцам, в континентальную Грецию, но до Крита и минойцев не добрался. То, что у соседних культур были разные языки, объясняется миграцией: из степи в Грецию пришел микенский, то есть индоевропейский, язык. А вот то, что сегодня на Крите говорят по-гречески и язык линейного письма А вымер, связано с извержением вулкана на Санторини: 3600 лет назад это событие, вероятно, спровоцировало закат минойцев и, позднее, переход власти над островом к микенцам.
Минойский оказался далеко не единственным языком, который был вытеснен индоевропейским. Так исчез еще один язык, имевший письменную традицию, — этрусский. Произошло это с победным шествием Римской империи, начавшимся с нынешней Северной Италии. Два других неиндоевропейских языка из того же времени, напротив, продержались вплоть до сегодняшнего дня. Один из них — протосардский, из Сардинии, где названия некоторых деревень, рек и гор определенно имеют неиндоевропейское происхождение. Другой — баскский, на котором до сих пор говорят в некоторых частях Северной Испании и Южной Франции. Другие неиндоевропейские языки в ходу в Скандинавии, странах Балтики, на севере России и в Венгрии. Эти финно-угорские языки предположительно пришли только после установления на континенте индоевропейского языка из Северной Азии. Вероятно, во II тысячелетии до нашей эры они пришли в Скандинавию, а в I тысячелетии нашей эры — на территорию современной Венгрии. По крайней мере такую информацию дают исторические документы.
Никакого славянского языка в Великобритании
Чтобы ответить на вопрос, на каком языке говорили в Европе до того, как появился индоевропейский язык, стоит взглянуть на протосардский язык и сардов — единственную в Европе популяцию, которая почти на 100 % состоит из генетических потомков анатолийских земледельцев. В их генах почти нет компонента, присущего охотникам и собирателям, а значит, на этом средиземноморском острове до анатолийской иммиграции никто или почти никто не жил. Выходит, что предшественник протосардского языка, на котором говорили на Сардинии еще две тысячи лет тому назад, должен был прийти в Европу из Анатолии 8000 лет назад. Это, впрочем, не проясняет вопрос о том, все ли языки, на которых говорили в Европе во времена неолита, пришли туда 8000 лет назад или там сохранялись также языки, на которых общались охотники и собиратели. Трудно предположить, что анатолийцы в коммуникативном плане равнялись на охотников и собирателей и переняли язык культуры, которую считали ниже своей собственной. Весь исторический и современный опыт тоже говорит против этого сценария. Охотники и собиратели могли поддерживать в своих сообществах собственный язык. Так и в баскском языке иногда видят пережиток эпохи европейских охотников и собирателей. Однако генетические данные эту гипотезу не поддерживают. Хотя у басков больше ДНК охотников и собирателей, чем у жителей Центральной Европы, отчетливо доминируют у них компоненты земледельцев и степных кочевников. Генетические анализы останков древних баскских крестьян тоже показывают очень высокое содержание анатолийского гена — выше, чем у нынешних жителей региона. Все указывает на то, что баскский, протосардский, минойский и этрусский языки пришли в Европу в ходе неолитической революции. На скольких языках говорили европейцы в прошлом, для потомков навсегда останется тайной.
Каков же аргумент против того, что анатолийские земледельцы принесли с собой индоевропейский язык? Это было бы просто нелогично. Если 5000 лет назад имела место новая иммиграция, тогда можно было бы ответить на вопрос, какой язык пришел на запад с новой миграционной волной. Некоторые защитники теории об анатолийском первоисточнике индоевропейского языка говорят, что это мог быть славянский, ответвление индоевропейского. По такому сценарию получается, что 8000 лет назад индоевропейский язык из Анатолии распространился в западном направлении в Европу, а в северном — в Понтийскую степь. Согласно этой гипотезе, когда в Европе эпохи неолита выстраивались индоевропейские языковые ветви, в степи параллельно возник славянский язык, а 5000 лет тому назад он пришел в Европу. Это в любом случае не соответствует данным о том, что степные иммигранты вытеснили 90 % коренного населения нынешней Великобритании: о славянском влиянии на языки, распространенные на острове, до сих пор ничего не известно.
Чтобы внести ясность: в целом подобные обходные пути, взаимные влияния и отложенное во времени развитие для языков вполне возможны. Языки редко просто движутся из пункта А в пункт Б. Как и гены людей, которые их передают, они формируются под воздействием самых разных влияний. Вот и мы следуем за этим базовым предположением, и в нашей теории степь всплывает как промежуточный пункт на пути распространения индоевропейского языка — но иначе, чем в только что описанной модели.
Язык — это математика
Многие годы работы и бесчисленные дискуссии вокруг различных объяснений привели к гибридной теории, которую я развивал совместно с коллегами в Йенском институте. Для своей модели мы связали генетические данные по миграционным волнам каменного и бронзового веков, которые собрали за последние годы, с методом, позволяющим бросить взгляд в языковое прошлое. При этом использовались приемы, опробованные в генетике: ведь для языков верно то же, что и для ДНК, — они мутируют с относительно постоянной частотой. По ДНК двух индивидуумов генетик может вычислить, когда жил их последний общий предок. В лингвистике повсеместно встречаются слова, состоящие между собой в тесном родстве, например немецкое Leiter и английское ladder, по которым можно заключить, сколько изменений потребовалось, чтобы прийти от общего словесного первоисточника к обоим вариантам. Была вычислена частота мутаций для тысячи слов богатых индоевропейских языков, и на основе этих расчетов выстроена родословная, которая показывает, когда какие языки друг от друга отделились. Эта родословная выглядит почти так же, как если бы она была составлена для человеческих популяций: немецкий, датский и английский языки имеют более поздних общих предков, чем, например, немецкий и итальянский.
Этот метод усовершенствовал мой коллега из Йенского института Рассел Грей. Ему удалось продлить в прошлое языковую родословную, которая до сих пор начиналась вместе с первыми индоевропейскими письменными источниками. Для этого он проанализировал разницу между древнейшими из известных индоевропейских языков — микенским, хеттским, древнегреческим и древней латынью. На основе этих данных он смог вычислить, как часто они должны были мутировать после того, как разделились. Согласно расчетам, на последнем общем предке всех индоевропейских языков
