рассеялся, пожаров не было видно, но что-то рассеивало душную полутьму. Восход! Ночь почти кончилась…
Самор взял меня за руку и повел куда-то. Я ничего не понимала. Что случилось? Что с моим драконом? И лишь когда мы вышли из клуба густого дыма к каменному дому, где стояли некроманты, мне все стало ясно.
Райн лежал на земле, закованный в цепи. Изрядно подранный и потрепанный, он все равно умудрялся испепелять взглядом всех присутствующих. Говорить он, видимо, не мог. Завидев меня, Райн отчаянно дернулся. К моим глазам подступили слезы.
— А вот и наша пленница! — миролюбивым басом сказал главный некромант с покрытой головой.
Самор подтолкнул меня вперед. Я яростно обернулась.
— Ты только притворялся, что хочешь помочь?! Ты был с ними заодно?!
Некромант спокойно ответил:
— Я помог. Помог тебе не задохнуться в дыму и остаться вживых.
— Это и было твоей задачей?! Только и всего? — отчаянно закричала я.
— Моей задачей была ты, — холодно глядя на меня, сказал некромант. — Присматривать за тобой было моей целью.
Глава 14
Вот значит как… Получается, все было ложью. А я-то дура, купилась, что какой-то некромант хочет все бросить и удрать с нами куда глаза глядят, ха!
— Самор прекрасно справился со своей задачей, — сказал главный некромант. — Мы заперли тебя внизу, поскольку считали, что дракон не пробьет огнем купол. Мы не хотели, чтобы он просто выкрал тебя с какого-нибудь края деревни. Но когда начались пожары, была вероятность, что дым дойдет в темницу, и ты задохнешься. Самор правильно сделал, что вывел тебя на улицу. Но хватит болтать! Этих двоих в камеру. Нам следует оценить жертвы и достойно попрощаться с ними…
Я еще раз посмотрела на Самора, и мне показалось, что в его черных бездонных глазах мелькнуло сожаление. Вероятно, просто показалось…
* * *
Нас с Райном засунули в одну камеру ("пусть помилуются напоследок, голубки"). Удивительное снисхождение, учитывая, скольких он сжег сегодня и убил до того.
С дракона так и не сняли железные кандалы, сковывающие руки и ноги. Развести их можно было максимум на полметра. Боялись, что снова превратится в дракона?
— Это антимагические кандалы, — тихо пояснил мне Райн, как только мы остались одни. — На тебя такие не надели, поскольку твоя магия плохо развита и отчасти блокируется аурой Земли мертвых. Тебя считали и посчитали неопасной.
О'Лири сел на одну из коек, привалившись спиной к каменной стене. Он был настолько выжат, что, казалось, не очень-то и рад меня видеть. Но после такого боя и я бы вряд ли смогла предаваться страсти.
Одежда на О'Лири была изорвана и напоминала просто свисающие куски ткани. Я осмотрела его тело, но не нашла больших ран, только царапины и синяки. Хвала Великим драконам!
Желая что-то сказать, я уже открыла рот, но посмотрела на дракона — он спал. Его грудь тихо вздымалась, голова бессильно откинулась на стену. Я аккуратно уложила Райна на койку, развернув его тело, и сама улеглась рядом на боку, едва не сваливаясь с узкой койки. Осязая долгожданное тепло моего дракона, я сама провалилась в глубокий сон.
* * *
Из сна меня медленно вытянули мягкие касания лба, щек, носа, губ. Я сонно приоткрыла глаза и увидела дракона, склонившегося надо мной. Улыбаясь, он водил пальцем по моему лицу. При его движениях гремела цепь проклятых кандалов. Но ничто не могло омрачить радость от пробуждения с моим драконом.
Довольно потянувшись, я обняла и притянула Райна к себе. Зарывшись носом в его смоляные волосы, я искала родной запах — сандал и апельсин. Но пахло только гарью.
Райн отстранился, серьезно взглянул на меня из-под черных густых бровей и сказал:
— Я так тебя искал… Я столько сделал… Если честно, до того, как ты пропала, я и не осознавал, что ты значишь для меня.
Сердце вдруг застучало с бешеной скоростью, грозя проломить ребра.
— И что же? — тихо спросила я, стараясь не выдать волнение.
Дракон улыбнулся.
— Всё, — жарко выдохнул он мне в ухо, а затем накрыл мои губы своими.
Медленный, тягучий поцелуй не устраивал меня после того, что я только что услышала. Яростно впившись губами в его рот и кусаясь, я обхватила ногами торс Райна. Он тихо охнул и приник к моей шее, оставляя на ней смазанные поцелуи и засосы.
Все вдруг обострилось внутри, и каждое прикосновение воспринималось как пожар, разгорающийся под кожей.
Райн расстегнул мою рубашку и играючи лизнул сосок, смотря на меня. Я лишь сдавленно вскрикнула. Не ожидала такой отзывчивости от своего тела, которое с первобытной радостью подставлялось под ласки и вездесущие поцелуи дракона.
Я сама стряхнула с себя штаны не по размеру и притянула к себе Райна. Внизу живота все горело и отчаянно требовало. Сейчас! Скорее! Ну!
Толчок. Ах!
Дракон внимательно смотрел, как закатились мои глаза в удовольствии от долгожданного заполнения.
— Еще!
Толчок. Ах!
— Еще! Пожалуйста, еще!
Мы сплелись руками, ногами и телами так сильно, что казалось, никакой силе нельзя разъединить нас. Я царапала его и так изодранную спину, не в состоянии остановиться. Он глухо рычал мне в шею, задевая и периодически хватая кожу зубами.
Внутри разгорались огни, их становилось все больше, они окружали, стискивали, сдавливали, и вот наконец…
— Ох!
У меня из глаз брызнули слезы. Дракон еще два раза дернулся и затих, сжимая меня в объятиях.
— Почему ты плачешь?
— Потому что, мне кажется, я люблю тебя.
* * *
Райн обнимал меня за плечи, предварительно замотав в тонкое одеяло, как в кокон.
— Здесь холодно, — коротко пояснил он. — Не хочу, чтобы ты заболела.
— А как же ты? — возмущенно спросила я, не особенно отбиваясь.
Райн не ответил, лишь ободряюще улыбнулся и поцеловал меня в лоб. Ведет себя как папаша какой-то! Впрочем, мне была приятна эта забота.
— Знаешь, я вспомнила, меня так мама кутала… Когда я в детстве подхватывала воронью лихорадку. Я вообще часто болела. Мама всегда варила специальный суп из трав и кореньев, мы его называли "Встань-суп". Ну, потому что на ноги быстро поднимал, — я рассмеялась. — Он был очень полезным, но проти-и-ивным, ужас.
Дракон на секунду ласково прижал мою голову к своему плечу.
— Хорошая у тебя мама… Обязательно придумаем способ ее спасти. А вот у меня мамы не было. Она умерла, когда рожала меня. Воспитывали, в основном, придворные нянечки… Ну а когда ремня надо было дать, тут уже отец подключался.
Я сочувственно сжала драконью ладонь, мягко покоившуюся в моей руке.
— И
