Так вот, одно кольцо, это еще куда ни шло, но когда за выбор второго принялся Рус, вот тут я поняла окончательно: У них это серьезно. Они в трезвом уме и рассудке хотят ВДВОЕМ семьи со мной. Обрадовалась ли я этому? Испугалась скорее. Наверно, надо время, нам всем надо осознать это.
- Бог ты мой! Он что, ограбил банк? – визжала Катька от восторга. Откуда у ректора такие деньги?
Я и правда не знала, откуда, потому что кольцо Дема было ни сколько не хуже кольца от Руса с черным очень стильным бриллиантом. Дем надел мне свое на правый безымянный пальчик, а Рус на левый.
- Теперь ты наша! – улыбнулись мне при этом мужчины. – Носи, не снимай!
Меня долго любили и тискали в машине Бадоева, а потом все же отпустили домой, где теперь на меня набрасывается Катька.
И я не понимаю, Катюш. И не знаю, пойму ли потом!
Глава 35
Все у нас идет хорошо. Я продолжаю ходить на работу, так как не считаю свою беременность чем-то сверхъестественным, отчего нужно закрыть себя в четырех стенах и слечь в кровать под одеялко. Но мои мужчины считают по другому, по этому время от времени, у нас случаются мелкие конфликты с бурным перемирием в кровати Демида. Либо на аэродроме в особняке Руслана.
Впрочем, я не усердствую на счет физической активности – ее мне хватает по ночам, и еще как! Калории на двух крепких, длинных, перевитых венами тренажерах сжигаются за «мама не горюй».
На работе особо трудного ничего нет. Ну, кроме шпионажа Инессы, да еще кое-кого, чье присутствие омрачает меня до невозможности!
Аслан! Оказывается, он учится в этом университете на каком-то старшем курсе. Ну как учится… появляется раз в сессию, чтобы раздать подарки и другие плюшки преподам, закрывает долги, и… растворяется до следующего раза. Мне это только на руку. В кафетерий ко мне он не заходит – небось, даже не в курсе что такое в универе имеется. А я вижу его в фойе периодически и тут же ухожу, чтобы на глаза не попасться.
Но сегодняшним утром что-то идет не так. И я вижу, как он целенаправленно мыкается в сторону деревянной стойки! О, боже! Ну почему я не убежала до этого? Ведь в туалет-то хотела отойти… но закрутилась что-то. И теперь пожинаю плоды своей недальновидности.
- Е*ать – копать, какие люди! – широко ухмыляется он, расставив свои грабли, точно хочет обнять меня. – А я искал тебя! Твою сеструху-шлюшку все расспрашивал. Она говорила, но я не верил. Думал, тро-ло-ло она мне, а оно вон, правда!
Ну, Катюха! – снова вспыхивает во мне злость, - я согласна с Асланом в том, как он назвал ее. Раз она своему языку не хозяйка, значит и переднему месту тоже!
- Ох, Ангел, как я по тебе соскучился! – развязно ухмыляется гад.
Ставит какие-то конспекты на стойку, студент хренов, и облокотившись на нее, перевешивается, придвигаясь ко мне. Пялится на мою грудь. Заметно набухшую, кстати, из-за беременности. Противно облизывает верхнюю губу, причмокивая языком.
- Сходим вечером куда-нибудь?
- Куда-нибудь я не пойду. А ты пойдешь, на хрен! – осаждаю я его.
- Ух, норовиста кобылка дикая, необ… необъезжен… необъезденная в общем! А у меня ведь тоже скакун! – Аслан делает неприличный жест языком, натягивая им щеку со внутренней стороны.
- Скачи, а, куда подальше, - кривлюсь я от омерзения.
Аслан подается еще ближе ко мне, схватив меня за воротник блузки. Меня обдает его противным несвежим дыханием, будто он жареным луком обедал.
- А ну, заткнись сучка! Иначе заткну твой славный ротик кой-чем другим!
Ой, воробушки, а глаза то злые у него, безумные. Такое чувство, что сейчас ударит.
- Отпусти немедленно! – рычу я на него, стараясь не показывать свой страх.
Аслан непонимающе глядит на меня еще несколько мгновений, а затем грубо отталкивает от себя. Я лечу к стене, ударившись об нее спиной, а подонок начинает крушить все, до чего дотягивается.
Сметает большой пузатый стеклянный баллон, где у меня хранятся зерна, швыряет бутылки с сиропами, прямо в мою сторону, а я… забившись в угол, только закрываю живот руками, чтобы он мне в деток не кинул чего.
- Это что тут происходит?! – гремит из-за двери. – Ты о*уел, ублюдок?! Мать твою! Остановись немедленно!
Демид и Руслан двумя разъяренными вихрями подлетают к уроду. Секунда, и скрутив его по рукам и ногам укладывают рожей в пол, а Демид несколько раз роняет его головой о потрескавшуюся плитку.
- Настена, с тобой все в порядке? – бросается ко мне Руслан. – Ты не ранена, малышка?
Он приподнимает меня и внимательно осматривает лицо, груди, животик на предмет повреждения.
- Со мной все в порядке. – голос мой дрожит.
- Он напугал тебя, маленькая моя? – Руслан прижимает меня к себе, все еще не веря, что со мной все хорошо.
Ведь в кафетерии дикий бардак, а дебошир, с расквашенной рожей жалобно скулит на полу, потому что Демид как бы невзначай наступает ему на пальцы.
- Слушай, Рус, твой племянник вконец офонарел! Или ты с ним поговоришь в теплой семейной обставновке, либо я это дерьмо собачье зарою под березой, где ему и положено быть! – таким злым Демида я еще не видела. – Мало того, что в моем заведении он числится только благодаря тебе, так еще смеет хамить преподавателям, про*бывать пары, а теперь на НАШУ женщину руку поднял!
- Дем, отведи ее кабинет, напои чаем и успокой, - Руслан передает меня в руки Громову, - досталось малой, а ей нельзя нервничать! Надо в больницу отвезти, вдруг чего? А я с этим говном сам разберусь.
Громов осторожно и нежно подхватывает меня на руки, целует в висок.
- Настен, я так рад, что мы во-время подоспели. – сердце Громова бьется часто, будто он бежал ко мне по лестнице с десятого этажа. – Рус, заставь чмошника убрать за собой! И стоимость пусть возместит. А то горазд расх*яривать все вокруг. С процентами стребуй с него!
- Не вопрос, брат! – кивает Бадоев под ошеломленный взгляд Аслана. Такого поворота тот явно не ожидал.
Глава 36
- Раздевайся, Настен?
- Что? В каком смысле?
После произошедшего в кафетерии, Демид отменил пары, увел меня в свой джип и отвез к себе.
- В прямом, отказалась от больницы, дай хоть мне тебя осмотреть!
- Нет, я в душ сначала!
Потому что прекрасно знаю, чем этот наш с ним осмотр закончится.
Демид подглядывает. Я вижу сквозь запотевшие стенки кабинки, как он не спеша разоблачается. Расстегивает пуговицы, на белоснежной рубашке, ослабляет петлю галстука, а потом и вовсе отшвыривает «ошейник» подальше.
