общался со следователем, такой кринж словил, дичайший просто. Блин, опять это лезет. Привычка. Короче, это шок, стыд за другого человека, грубо говоря. Веркуэнза айджена, короче. Испанский стыд, если по-нашему. Англичане для этого определения используют слово кринж.
– Я понял, – кивнул внимательно слушавший меня капитан. – В принципе, ты прав, мы тоже не ожидали от него таких действий. Связей в милиции у Митрофанова особых не было, да и по психотипу не похож он на человека, решающего проблемы так радикально. Вот через партию он надавить мог бы и обязательно сделал. Так что тихо бы все не закончилось, но милиция – это перебор для него. Жаль, что теперь не удастся узнать точно, кто его надоумил.
– А вы знали, но молчали, – я усмехнулся. – Решили дать возможность набить шишек, чтобы я потом к вам сам обратился и тем самым поставил себя в зависимую позицию? Умно. А почему допросить Аристарха нельзя? Сбежал?
– Скончался, – равнодушно пожал плечами Тихомиров. – Когда к нему пришли оперативники, как только корочки увидел, сердце прихватило. Спасти не удалось.
– Жаль, – я тоже особой горечи не испытывал. – Человек был дерьмо, но все же человек. А насчет кто его надоумил, я и так скажу. Галкин-старший. Больше некому. Правда, у меня еще с Чумаковым терки из-за сети быстрого питания, но тот так подставляться не будет. Умный, зараза, все делает через третьи руки и не выходя за рамки законности. Даже нас прикрыл пусть с перегибами, но, по сути, вполне официальными методами.
– Так, про Чумакова сразу забудь! – напрягся комитетчик. – Даже думать в его сторону не смей. Даже если твоя затея с батареями подтвердится, все равно мы не сумеем тебя от него прикрыть в случае чего.
– Точнее от его дяди, – я улыбнулся, давая понять, что прекрасно понимаю, где там собака порылась. – Поэтому Чумаков может делать что хочет. Ладно, ладно, не дергайся. Не буду я с ним цапаться. На самом деле, наоборот, я бы с ним с удовольствием поработал. Это же возможность выйти на всесоюзный уровень.
– Так уверен в себе? – удивился капитан, но я ничуть не смутился. – Ладно, просто имей в виду, будь с ним предельно осторожен.
– Как скажешь, – я отхлебнул еще чаю. – Так что это Галкин по-любому. Только не пойму, как он на ментов вышел. Этот Карась из РОВД кто такой?
– Заместитель начальника, майор, – ничуть не удивился вопросу Тихомиров. – По сути рулит всем отделом, подполковник Петров свалил на него всю работу и старается в нее не лезть. Ему до пенсии не так много осталось, вот и хочет спокойно доработать. Точнее, хотел. Но сейчас они в один голос валят все на покойного Митрофанова и инициативу капитана Аникина. Тоже тот еще кадр. Совершенно профнепригоден, его держали только из-за матери – начальника бухгалтерии в главке. Работать с подозреваемыми просто не умеет, показания выбивал пытками.
– Ага, знаю, – я кивнул. – «Слоник», телефон, просто прессануть в кабинете, почки там опустить. Как говорится, спасибо родной советской милиции. Я особо ничего хорошего от нее не ждал, все-таки покуролесил в свое время, но тут уж вовсе откровенный беспредел.
– К сожалению, есть такой факт, – удрученно вздохнул Тихомиров. – Многие в МВД, вместо защиты граждан и социалистической законности, относятся к службе как к кормушке. Карасев с Аникиным в том числе, за ними много чего накопилось. Сейчас волкодавы из второго управления там землю роют, хоть скорее всего в итоге дело передадут ИЛС главка, это их компетенция. Но замять уже ничего не получится, так что пойдет твой Аникин по этапу, как бы ни пытался соскочить. Ты его, кстати, знатно напугал. Он даже тебя в КПЗ запихал, ни о чем тех не предупредив.
– И чего? – удивился было поначалу я, а потом вспомнил, чего сам боялся, когда туда привезли. – Что, думаешь, к уркам в прессхату сунуть хотели? А почему не сделали?
– Начальства не было на месте, а те, кто за него остался, решили не рисковать. – Все-таки на тебя ни документов нормальных, ничего не было. Вот сегодня, по возвращению, тебя бы ждал экскурс в мир зоновских порядков и прочие радости жизни. Так что можно сказать, что тебе повезло с этим прорывом.
– Или им, – я зло оскалился, а потом вдруг хлопнул себя по лбу. – Блин! Вася! Как он там?! Живой?! В зомби не превратился? Его же укусили!
– Эти твари не заразные, так что все с ним в порядке, – даже не удивился моим вопросам Илья Демидович. – Крови много потерял, был бы обычным человеком, уже откинулся. А так полежит несколько дней, его понаблюдают, да домой поедет, к жене и сыну.
– Ну и слава богу, – облегченно выдохнул я и, заметив неприязненный взгляд капитана, ухмыльнулся. – Что? Научный атеизм – это прекрасно, но кроме как чертовщиной объяснить все происходящее я не могу. Блин, у вас зомби ходят! А вы все наличие Бога отрицаете. Хотя, справедливости ради, должен признать, что я сам скорее агностик, чем православный. Слишком много претензий у меня к церкви. Сложно верить, когда видишь, как поп, поперек себя толще, садится в «Мерседес» бизнес-класса, чтобы поехать освятить очередной торговый центр очередного ворюги, а рядом с храмом беспризорники милостыню собирают, чтобы хоть раз в день поесть. Или как священники торгуют водкой и сигаретами оптовыми партиями, просто потому что как служители культа они не платят таможенные сборы и налоги. Кстати, справедливости ради, сейчас у меня такое же отношение к некоторым партийным работникам и милиции.
– Ты думай, что говоришь, – скривился капитан, будто зажевал сразу штуки три лимона. – Партия…
– Бла, бла, бла, – отмахнулся я. – Партия – то, партия – сё. Партия – это люди! А людям свойственно желать устроиться получше! Какими бы идейными они ни были, но рано или поздно хочется комфорта. А власть еще сама по себе развращает, особенно такая, когда кажется, что именно ты знаешь лучше всех, что делать. И куда идти. Я не говорю про кого-то конкретно и тем более про… ну ты понял. Как раз наоборот, к тому поколению у меня претензий нет. То, что они вывезли, мало кому в принципе, выпадает на долю, да и вовремя уйти – на это нужно отдельное мужество. Так что, как у нас говорили, респект им и уважуха. Стальное было поколение. Как там у Тихонова? Гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей. Но не менее мудрые люди сказали – тяжелые времена рождают сильных людей. Сильные люди делают хорошие времена. Хорошие времена рождают
