от знакомства мисс Элоизы с моей собачкой.
— Святой праотец! — с улицы раздался удивленный восклик. — Это животное поедет с багажом.
Глава 18. О том, как тяжело прощаться с детскими мечтами
Как бы мне не хотелось начинать споры с тетушкой в первый же день, слова сами слетели с языка.
— Бон — не животное, он почти как член семьи. Вы бы не стали везти собственного брата или ребенка в багаже, верно?
Я старалась говорить спокойно, но сказался тяжелый день, богатый на потрясения, и мой голос нет-нет, да срывался на крик. Мисс Элоиза лишь прищурила глаза на мою гневную тираду, оставаясь внешне такой же холодной и непоколебимой, словно единственной ее целью было вывести меня на эмоции. Не знаю, чем бы все это закончилось, но вовремя вмешался отец.
— Я позабочусь об этом и привезу его сам, если ты этого хочешь.
— Хочу, — твердо ответила я, чувствуя, что отступить сейчас будет сродни предательству или малодушию.
Мама облегченно выдохнула, с благодарностью глядя на своего супруга. Но вот пожар внутри тетушки так просто было не остановить.
— Избалованные дети показатель отсутствия воспитания, — она гордо подняла подбородок, подчеркивая значимость своих слов. — Благодаря мне, Фин и Кейт выросли в строгости и не перечат старшим.
Я оставила ее выпад без ответа, пусть на языке и вертелись обидные слова о том, что ее племянники безвольные куклы благодаря ее стараниям. Показательную порку устраивать не хотелось и тем самым огорчать родителей, мисс Элоиза непременно найдет, чем меня унизить, поэтому не стоит давать ей лишний повод.
В салоне папиного роскошного автомобиля мы все хранили молчание. Тетушка наслаждалась победой, отец был увлечен дорогой, мама беспокоилась за меня, а я… Я вспоминала, как совсем недавно на этой машине вместе с Киланом мчалась в Вольницу, на праздник оборотней. До чего же счастливое и беззаботное было время. Было ли это недавно или, кажется, в прошлой жизни?
Дорога в Ньюфолк заняла не больше пары часов. Он был ненамного больше родного Дарбурга, а единственным отличием от него были ангар и причал для дирижаблей.
Мне доводилось бывать здесь в детстве. Я не летала прежде на дирижабле, но один их вид произвел на меня неизгладимое впечатление. Ангар, оснащенный последними веяниями научного прогресса, был словно сказочная пещера с чудесами. Рабочие, пилоты в красивой униформе. Золотистые крылья на лацканах у всех сотрудников, и такие же на обшивке огромного аэростата. Глядя на него в первый раз, я твердо решила посвятить себя изучению механизмов.
Теперь причал вызывал лишь грусть. Было грустно прощаться с родителями и натягивать при этом радостную улыбку, чтобы не ранить их сердца. Тоскливо — смотреть на обветшалый ангар, не пополнившийся за эти годы ничем новым. И уж совсем уныло — осознавать, что у меня так и не было возможности получить высшее образование в техническом университете.
Дирижабль — мечта детства — собирался унести меня прочь из дома, вырывал с корнями, оставляя в памяти только хорошие воспоминания. Дарбург замечательный город, в котором живут хорошие люди и еще более прекрасные иные. И одного из них, а точнее его поддержки, мне отчаянно не хватало.
— Волнуешься, милая? — просияла мисс Элоиза, которая со счастливой улыбкой предвкушала полет домой.
— Немного.
— В кабине очень безопасно, не тревожься.
— В гондоле, — тихо поправила я тетушку. — Это пассажирская гондола.
— А я разве не так сказала? — спохватилась она. И тут же преподнесла мне урок не показывать свой ум и не гордиться знаниями. — Постой, Шелли. У тебя лента выбилась из крючка, — мисс Элоиза подошла сзади, чтобы поправить жесткий жилет, компромисс между корсетом и свободой. — Надо быть внимательнее при шнуровке. В Пристоле уже такие промашки могут стоить репутации, а она бесценна. Я уверена, ты всему научишься со временем. Я знаю много девушек, которые приехали с захолустья, а сейчас блистают при дворе.
Пусть снаружи гондола и выглядела как герметичная капсула, изнутри она поражала своей роскошью не хуже любой ресторации. Удобные диваны и кресла с мягкой велюровой обивкой, деревянные стены, украшенные живописными пейзажами, столики и, конечно же, огромные иллюминаторы.
Столики возле последних пользовались повышенным спросом, но моей компаньонке они, разумеется, были безразличны. С белой завистью я следила за пассажирами, что норовили высунуться в окошки, помахать родственникам и провожающим. Мы же с мисс Элоизой заняли столик на двоих в самом хвосте. Толпа у причала могла ввести в заблуждение, но в самой гондоле было очень просторно. Она была рассчитана всего на дюжину пассажиров, не считая персонала и пилотов, разумеется.
Раздался сильный гул, но едва за пассажирами закрылась дверь, он стал едва слышим. Гондола качнулась немного в сторону, явный признак того, что аэростат начал подъем в воздух. Позабыв о приличиях и вытянув шею, я пыталась вглядеться в иллюминатор напротив. Увидеть родителей, знакомые лица или знакомые места… На секунду мне показалось, что на крыше вокзала мелькнула знакомая серая тень, но тетушка не дала мне приглядеться как следует.
— Милочка, очень скоро мы будем в столице, вести себя надо подобающе.
С легким пренебрежением она повернула голову в сторону, сложила руки и застыла на манер гипсового изваяния. Ни одной живой эмоции — настоящая аристократка.
Я в последний раз взглянула в смотровое окно, ничуть не скрывая своего разочарования. Пока мы еще не в столице, у меня есть время побыть живым человеком…
Гондола мерно покачивалась, пытаясь набрать высоту. И мне, до этого момента ни разу не испытывавшей страха перед высотой, вдруг стало по-настоящему дурно. Перед глазами начали роиться черные мушки, воздуха стало так мало, что с трудом удавалось сделать вдох. Заныли разом голова и сердце, все нутро заполнило липкое чувство опустошенности, словно меня лишили чего-то очень важного. На душе поселилась тоска. Казалось, еще немного и я свалюсь безжизненным кулем прямо под стол, но наваждение прошло так же быстро, как и появилось.
Несколько долгих минут я пыталась прийти в себя и анализировала случившееся. Стресс, эмоции и, конечно, страх, все это могло стать причиной панической атаки. Но я никогда прежде не сталкивалась с этим и совсем была не уверена насчет симптоматики. Лишь одно приходило на выручку: у Гаранов наверняка прекрасная библиотека, и там точно найдется медицинский справочник.
Весь полет я с интересом разглядывала попутчиков, гадая, какие причины их побудили лететь в столицу. Мисс Элоиза же тщательно воротила от всех нос, только официант с десертами удостоился ее благосклонного кивка. Глядя на ее поведение, не оставалось никаких
