укажут на ставку мерзавца, объявившего себя Господином.
– Господином кого он себя считает? Беженцев и негодяев? Или всей Анлары? – Игорь смеялся над невычисленным злодеем.
Миссия затянулась. Ожиревший тяжеловоз тащился черепашьим шагом и дольше отдыхал или перекусывал, чем двигался вперед.
“Лошади знают дорогу”, – слова Катьки привязали Игоря к ленивому тяжеловозу, не торопившемуся возвращаться в господскую конюшню.
Допустим, через неделю или месяц конь привезет его в ставку злодея, и что тогда? Все-таки рискнуть с внедрением или попробовать вести незаметную слежку? Удастся ли ему не засветиться, не вычислят ли его как в роли лесной птицы, так и в роли наемника?
Полет для изучения местности – вот что ему необходимо. Игорь подозревал, что засиделся в человеческом обличье. Пока он будет витать в облаках наяву, медлительный конь далеко не уйдет, если вообще двинется с места. Осталось дождаться утра. Можно и вздремнуть ненадолго. О приближении хищников тяжеловоз предупредит его тревожным ржанием. Лень ленью, а жить хочется.
***
Варя
Стоя у широкого окна, Варя любовалась причалившим к пристани заморским кораблем, похожим на изящную многокрылую птицу. Медленно засыпающее солнце краснело над водой, окрашивая паруса в алый цвет и перекатывая огненные шарики по голым спинам матросов. Капитан судна, плотный смуглый южанин в красном тюрбане и полосатой накидке, мерно прохаживался по палубе, время от времени посасывая деревянную трубку в форме звериного когтя, из которой струился голубоватый дымок.
Белокаменный четырехэтажный дом купца Мякинникова был построен на прибрежной дамбе. Его западные окна выходили на пристань, восточные – на портовую ярмарку, с северной и южной сторон дома зеленел сад из молодых абрикосов, черешен и груш.
Варя старалась не упустить из вида каждый вновь прибывший корабль, извещающий о своем приближении долгим гудком. Она надеялась, что скоро в гавань войдет длинное и узкое судно эльфов под белоснежными парусами, тогда она выбежала бы на улицу и в числе первых зевак приветствовала редких гостей.
Ее братишка Егорка проснулся в колыбели и закурлыкал, точно маленький журавль.
Взяв ребенка на руки, девушка ласково заговорила с ним, покачивая. Младенец казался ей тяжелым как куль муки.
– Вырастешь богатырем”, – Варя провела пальцем по влажным губам Егорки.
Она почти не умела обращаться с маленькими детьми. Считала, что пока не время осваивать кажущуюся трудной науку. Вот когда она выйдет замуж, ей вскоре придется учиться нянчить своего младенца.
– Я попросила Федора разрешить тебе остаться у нас до учебных занятий, – взволнованная мать Вари без стука распахнула дверь. – Боюсь снова отпускать тебя к Пелагее.
Сменив горечь вдовства на новые семейные радости, Лидия словно помолодела на десяток лет. Она постройнела, стала лучше одеваться, сделала модную в городе прическу – завила волосы и оплела верхние пряди вокруг шелкового ободка.
– Напрасно, мамочка, – Варя осторожно передала ей агукающего Егорку. – В деревне мне нравится. Я помогаю тетушке по дому, учусь вести хозяйство.
– Странное предчувствие не дает мне покоя, – прижав к груди сына, вздохнула Лидия. – Сердце дрожит, как вспомяну о деревне и непутевой сестре. Большое потрясение тебя там ждет, Варенька. Либо ты суженого встретишь, либо погибнешь. Или сначала одно, а после другое случится.
– В Бродино трудно найти опасность даже закоренелому искателю приключений, – размышляя о самой возможности скорого замужества, девушка прибегла ко лжи. – А ребят скромных, трудолюбивых там не сосчитать. И колдуны среди них есть, что мне особенно мило.
– Не погубил бы тебя такой колдун, не сделал бы рабыней в своей хате, – уложив младенца в колыбель, Лидия крепко обняла Варю. – Да я не в силах бороться с твоей судьбой. Поезжай, коль манит тебя в деревню.
– Тетушка научила меня тайным защитным заклинаниям. С такими умениями я нигде не пропаду, – важно похвасталась девушка.
Раздался гудок причаливающего корабля. Варя бросилась к окну. Бурое невзрачное судно купца местной гильдии, качаясь, подплывало к берегу. Эльфов девушка так и не дождалась.
Глава 15. Приглашение
Алайни
Нащипав сухой травы и насобирав тонких веточек горной колючки, Алайни принес бесценные находки в тесную пещеру и высек маленький огонек трением камней. Солома вспыхнула, рыжий жар мгновенно охватил скудный костерок и заполнил убежище дымом. Прочихавшись, Алайни обнаружил, что драгоценные ветки превратились в труху. Подружиться с огнем он попытался впервые – как дикое лесное животное, недолюбливал пламя, сторонился его.
Завернувшись в лохматую козлиную шкуру, Алайни сидел, ссутулившись и повесив уши от тоски. Время от времени он поглядывал на узкий лаз. В любой момент в пещеру мог заглянуть один из курсирующих снаружи галламов.
Псы чуяли его отчаяние и уязвимость. Оставленная туша козла их не задобрила. Тихонько подвывая, они крутились возле пещеры, которую привыкли считать своей, и ждали, пока захватчик уснет или попросту свалится от усталости. Поэтому Алайни боялся заснуть и держал нож под рукой.
Долгие ночи и дни, окутанные ледяным коконом, тянулись медленно, но пользы приносили мало. Охоты Алайни были одна неудачнее другой, он стремительно терял силы. Вместе с ними его покидало желание бороться за жизнь. Во время бессонного отдыха Алайни иногда чувствовал Пожирателя Орков, мысленная связь была короткой и очень изнурительной, но юноша старался ее поддерживать.
Наемники продолжали путь, изредка устраивая привал. Они не охотились, питались коричневой жижей из металлических банок: сладковатой, вязкой и совсем не похожей на кровь. Странная жидкость не нравилась Толейми, но голод она утоляла лучше, чем нормальная пища.
Во время очередной слежки Алайни услышал в своей голове незнакомый голос – навязчивый, таинственный, властный, чарующе мелодичный, который не мог принадлежать человеку или вампиру.
“Поздравляю, – с мрачной торжественностью произнес голос. – Ты выследил одного из моих лучших воинов и, признаться, сильно меня удивил. А меня трудно удивить, если ты понимаешь”.
“Кто ты?” – Алайни встряхнулся и приготовился бежать из пещеры. Загадочная сила остановила его, полусогнутые ноги подкосились, и он вынужден был сесть у каменной стены.
“Твой Господин, если согласишься верно служить мне, Алайни. Если захочешь стать моим воином и совершать великие подвиги, прославить в летописях свое безвестное пока имя”.
“Согласен”, – не раздумывая, ответил Алайни.
“Я верил, что ты не откажешься от предложения и мне не придется тебя убивать. Губить талант, не позволив ему раскрыться в полной мере – недопустимое расточительство. Знаю, тебе будет неприятно принять одно важное условие нашего сотрудничества, но ты постарайся – ради исполнения мечты… Забудь о ненависти к Толейми-Орри и не ищи семью. Вы с ним будете сражаться на одной стороне. Отныне наша армия – твоя большая семья”.
“Я приму все ваши условия,
