после этого замолчала. На несколько секунд, правда, но все же… А все оттого, что я бдительно созерцала осеннюю ночь. Правда, интересовало меня не звездное небо, не причудливые ажурные тени на лужайке, не капельки росы на сухоцветах, не ковер пестрых листьев, а клок тумана, что лениво полз по брусчатке рядом с учебным корпусом.
– Дэн… – едва различимым шепотом произнесла я. – Блазень.
И взглядом указала на призрачного стражника, что был призван охранять порядок в академии в ночные часы.
– Твою ж… – выдохнул маг.
Думала, он прикажет замереть: вдруг блазень нас не увидит и проскользнет мимо? Так поступил бы обычный маг. Но мне достался стукнутый на всю голову. Страж, одним словом.
Адепт выпустил заклинание-шумелку и кинул его в противоположенную от нас сторону. А сам, скомандовав: «Бежим!» – схватил меня за руку и рванул в парк.
Он несся как рысак. А я была всадником. Только не сидящим в седле, а из него выпавшим, но успевшим каким-то чудом вцепиться в репицу хвоста взбесившейся животины. И теперь я реяла подобно стягу на ветру. Параллельно земле.
Временами мне казалось, что я просто не касаюсь травы, а перебираю ногами где-то в воздухе.
Мы бежали так быстро, что я едва успевала дышать: сердце стучало где-то в районе горла, грудь жгло огнем, в боку кололо, в голове из мыслей были только бранные. То слева, то справа мелькали стволы деревьев и…
В какой-то миг я почувствовала себя в полной невесомости.
«Блазень все же поймал за ногу и подкинул в воздух», – было первой мыслью. Эти призрачные шутники славились еще и тем, что порой любили поразвлечься со своей жертвой.
Но миг полета закончился, и я ударилась грудью обо что-то твердое…
Думала – камень. Оказалось – грудь Дэна. Адепт зашипел сквозь зубы, когда я на него свалилась. Я шипением ограничиваться не желала и планировала от души застонать, но мне не дали, накрыв рот не самой чистой мужской лапищей.
– Тише, – едва слышно произнес страж.
Я выдохнула, пытаясь проморгаться. Перед глазами после приземления все еще плавали черные круги. Но через пару секунд зрение все же вернулось, и я смогла разглядеть, куда же мы угодили. Судя по всему, это было дно оврага. Под нами был пышный ковер из опавших листьев, а сверху… медленно и неспешно проплывал блазень.
Я так и замерла, забыв даже, как дышать. Полупрозрачное брюхо призрака, кучеватое и рыхлое, было совсем близко: руку протяни – и ладонь утонет в тумане. А потом засосет и тебя целиком. Так что я решила, что лучше буду целой, чем любознательной, и лишь сильнее прижалась к адепту, практически впечаталась в Дэна, оказавшись с ним нос к носу.
Привидение неспешно проплыло дальше. А мы остались.
– Мофеф убрать руку, – я попыталась говорить, но мешала ладонь стража, поэтому вышло очень тихо и неразборчиво.
– Будешь кричать? – тихо, так чтобы услышала только я, но не блазень, поинтересовался адепт.
Я отрицательно замотала головой. Дэн медленно убрал руку, словно боясь, что я могу, противореча сама себе, тут же заголосить. Нет уж, спасибо! Поспешила тихим шепотом заверить:
– Я лучше попаникую попозже, в другом месте и с комфортом. – Хотела еще что-то сказать, но осеклась. А все потому, что имела неосторожность посмотреть ему в глаза. А он – в мои.
Мне показалось, что на этот короткий миг замерли не только я и Дэн. Весь мир остановился, сошел с орбиты. Секунда превратилась в вечность, а все пространство, свернувшись в тугую спираль, закрутилось вокруг нас двоих. И в этом безумном вращении был лишь один якорь – взгляд стража. Прямой, открытый, внимательный. В нем отражались ночь, звезды и я. Это была одновременно моя опора и мой личный омут, в котором я тонула. А Дэн – тонул во мне.
Его ладонь беззастенчиво скользила по моему бедру, обтянутому тканью штанов, поднялась выше, к ремню, нырнула под куртку. Я ощутила мужские пальцы через тонкую ткань рубашки. От тех мест, где руки Дэна касались спины, расходились волны новых для меня ощущений. Где-то внутри рождалась дрожь предвкушения, от которой волоски на моем теле встали дыбом.
Некстати вспомнился наш поцелуй при первой встрече в номере гостиницы, когда страж только вышел из душа. Тогда его губы властно, настойчиво, требовательно вжались в мои и замерли на миг, будто пробуя на вкус. Тогда от него точно так же едва уловимо пахло благовониями, пряными и острыми. Тогда наши стихии были еще при нас…
А что, если… Да нет, это бред. Сила при поцелуях не передается! Нельзя стать архимагом, только мимоходом чмокнув кого-то в губы. Да что там магом! От поцелуя даже матерью стать невозможно! Но что, если все же…
– Лежи и не двигайся, – от волнения я произнесла фразу командно-непререкаемым тоном, точно полководец, отдающий приказ: «В атаку!»
Дэн от неожиданности замер, а я, ощущая неловкость, пояснила:
– Это в рамках эксперимента.
Склонившись, не поцеловала, а скорее клюнула стража. Вроде бы даже в губы попала.
– И что это было? – с интересом поинтересовался он.
– Поцелуй, – озвучила я очевидное и пояснила свою бредовую теорию.
Дэн выслушал с усмешкой, а потом напомнил:
– Мы поменялись даром, когда ты, уходя, прикоснулась ко мне ладонью. Вот тут. – И он, взяв мои пальцы, приложил их к своей груди со словами: – У меня на коже ожог остался в виде твоей пятерни. Так что домогаться меня под сомнительными предлогами больше не стоит.
– Я? Тебя? Домогаться? Даже не мечтай! Ты вообще мне неприятен. Прямо бр-р-р! – воскликнула возмущенно. – И вообще! Это ты, а не я пару минут назад оглаживал мою задницу!
– Она просто лежала под моей рукой, – начиная злиться, процедил страж.
– Ты всегда лапаешь то, что первое под руку попадется? – прищурилась я, пытаясь встать с мужского тела.
– Нет, зависит от формы. А что до поцелуя…
И с этими словами меня притянули обратно, так что я вновь оказалась лежащей на мужской груди. И тут же небо и земля поменялись местами: меня банально опрокинули на спину. Я не успела даже вскрикнуть, как мой рот запечатали жадные, горячие мужские губы. Они присваивали и покоряли, подчиняли и клеймили, заставляли откликнуться.
Помимо воли я отвечала им, чувствуя, как по моим венам струится не кровь – огонь. И Дэн был сродни этому пламени: яростный и опасный, а еще – манящий. Я чувствовала его жар, согревалась в нем, не боясь обжечься. Или это откликался мой дар, что жил сейчас в теле стража? И на контрасте с этим
