Какие-то туристы очень вовремя видели её в горах возле Канкуна.
Я щедро рассыпала за собой хлебные крошки. Селфилась в Шарике[10], выкладывала билеты, писала стримы в лобби своего отеля. В джунгли я не собиралась и сейчас, после своей аскезы, наслаждалась пошлой роскошью.
Филипп Затонский нашёл меня на набережной. Я прогуливалась там каждый вечер, не забывая ставить на фотки геотэги. Сначала я услышала сзади торопливые шаги, потом они перешли на бег. Сильная рука ухватила меня за запястье и рывком развернула. Я сделала вид, что удивилась.
– А ты здесь откуда?!
– Ты ведь меня узнала? В Сингапуре? – сразу, без «здрасти» наехал на меня Фил.
– Конечно узнала, я же не дура.
– Тогда зачем этот цирк?
Голос Филиппа похолодел на насколько градусов. Он словно пытался припереть меня к стенке. Я поглядела ему в глаза и звонко, от души расхохоталась:
– Ты что-о-о?! Это же такой ха-а-айп! Охота за сокровищами с Филлипом Затонским! Да я сразу бы в топчик взлетела!
– Но ведь ты прилетела туда раньше меня… и катер наняла… и моторист у тебя запил…
– …И я пошла искать ему замену, а нашла тебя.
– Так почему не выложила со мной ни кадра?! – Фил растерялся. Я не юлила, не оправдывалась. Его вопросы меня только веселили.
– Ты мне понравился, – улыбнулась я. – Не захотела перед женой подставлять.
И накрыла его руку своей ладошкой.
* * *
Я не жадничала, но его номер действительно оказался лучше. Президентский люкс на первой линии. Фил дорвался до моего тела, как школьник до конфет. Мне даже пришло в голову, что он действительно не изменял жене все эти годы.
– А дублоны откуда?
Я первой запросила пощады, сбежала от него к самому краю огромного круглого сексодрома и теперь жадно пила холодное шампанское. Президентские люксы есть в каждом уважающем себя отеле, на случай если там захочет остановиться какой-нибудь президент. Не в сьют же его селить, не те понты. Только исключительность, возможность иметь то, чего нет у других, даёт возможность почувствовать свою власть на вкус. Номер в колониальном стиле, с лепниной и резной мебелью из тёмного дерева, был весь заставлен цветами, фруктами и ещё какой-то едой (из одного блюда высовывал красную клешню лобстер), к которой мы так и не притронулись. Я плеснула себе ещё шампанского, не глядя на этикетку. Умаялась. Я слышала, что президенты в общей массе – приличные люди. На фига им тогда такие кровати?!
– Сама спрятала, – легко призналась я. – Я тебе что, Индиана Джонс, настоящие клады искать? Да там всё дно уже через сито просеяли. А моим зрителям нужен контент!
– Они настоящие?
– Не-а, новодел.
– Мой – настоящий, – проговорил Фил и прищурился, ожидая эффекта.
– Вот поэтому ты и миллионер.
– Почему? – удивился он.
– Везучий.
– Гонишь!
– Чего-о-о?! – Я не поверила своим ушам.
– Ты гонишь! – с удовольствием повторил Филипп. Проговаривая это слово, он забавно морщил губу, приоткрывая два верхних зуба, так смешно, по-мальчишески. Я легко представила заучку Фила школьником – не был он отличником, таких вот умных и дерзких у нас не любят. Передо мной сейчас выпендривался не «кошелёк», не «форбс», а мой мужчина. Только мой, никому его теперь не отдам.
Чупакабра осталась ненайденной. Мы вернулись в Москву и с этого момента не расставались. Я забросила свой блог (какая жалость!), а Фил вскоре исчез из списка Форбс и из состава учредителей банка. Не думаю, чтобы он обеднел, просто стал лучше прятать свои деньги. Свадьбу сыграли скромно, на пятьсот гостей, в швейцарских Альпах. Единственными русскими там были Милка и её муженёк-депутат. Так мы и познакомились.
– Терпеть не могла эту дуру, – сказала мне Милка, когда мы пудрили носы. – А вот тебя люблю.
– Чё, вот так сразу?
– Я верю в интуицию, – ответила Милка и чихнула, вдохнув за раз слишком много.
Светлане Затонской (фамилию она не изменила), Фил оставил дом рядом с замком Майендорфа и пять миллионов отступных. Но она всё равно спилась и просадила их на спиритов и гадалок. Детей у них не было.
Какой-то пижон разлетелся к моему столику, был послан на хуй, обиделся и стал возмущаться. Вот только меня здесь знали, а его – нет. Придурка вывела охрана, а я поняла, что пора просить счёт.
Я поймала себя на мысли, что оттягиваю возвращение в игру. Как экзамен, как поход к зубному врачу. Я понятия не имела, что делать дальше. И, как всегда в таких случаях, я сделала шаг вперёд.
* * *
Русские живут во всех часовых поясах, даже если сами они русскими себя уже не считают. Глухой московской ночью Ольховец не спал. Из кузни раздавался грохот и вылетали всполохи огня, у торговой лавки кучковались серые личности, сдающие лут (хочется верить, что лут, ведь ПК в яслях запрещён), из точки возрождения выскакивали бесштанные лузеры. На одной из улиц я услышала шорох.
Шурх… шурх… – скребла метла по булыжной мостовой. Красотка Сусанна отрабатывает штрафное время. Правильно, ночью проще. Нет ни зрителей, ни хейтеров. Никто не мешает. Сусанна грустит. Не такую жизнь ей обещали. Так всегда, милая, – одним всё, другим ничего. Середины не бывает.
Пойти, что ли, тоже отработать в ночную? Но уже на подходе к трактиру я остановилась. С улицы было слышно, как там гульбанят припозднившиеся игроки.
И Макс, и Жакоб в офлайне. Десятый сон досматривают. «У вас есть реальная жизнь? Да, но мы называем её “офлайн”». А что для тебя теперь реальность, Маргарита Дмитриевна? Московская квартира, зависшая в безвременье, где день за днём не меняется ничего. Муж-трудоголик, которого ты уже неделю даже по телефону не слышала. Я вспомнила старую книжку с дурацким названием[11]. Там какие-то люди погибли при взрыве, но им казалось, что они ещё живы. Только реальность вокруг них расползалась на лохмотья, как сопревшая тряпка.
Мой список друзей изрядно поредел. И только одно имя светилось. ДуреВар был в игре. Надо же, не удалил. Война – не повод сжигать мосты? Ну-ну…
Мариэль (5): Чё не спишь… совесть замучила?
ДуреВар (5): моя совесть чиста, как слеза младенца
Барыга помедлил с ответом. Наверняка прикидывал в голове варианты – что ослабит его позицию, что усилит: кинуть меня в игнор или пойти на контакт. В итоге ответил. Даже шутить пытается.
Мариэль (5): Поговорить не хочешь?
ДуреВар (5): А есть о чём?
Мариэль (5): Варчик чё мы в чатике сидим как малолетки? ты где счас?
ДуреВар (5): В лабе
ДуреВар (5): Это через два дома
