его, будучи совершенно уверен, что каждый из нас сделает свое дело».
Приказ Нахимова, зачитанный перед Синопским боем, четко и ясно определяет боевые задачи каждого корабля, изумляет предусмотрительностью, предвидением всех деталей.
В 10-м часу утра 18 ноября начался бой. Один за другим гибли турецкие корабли. Только один пароход «Тайф» успел спастись бегством, воспользовавшись превосходством своего хода.
Уничтожив турецкую эскадру и исправив повреждения на кораблях, эскадра Нахимова через 36 часов ушла в Севастополь.
Синопское сражение — последнее крупное сражение в истории парусного флота — вызвало сенсацию во всем мире, развязав силы войны. В английских журналах того времени писали о Синопе так: «Как бы ни смотрели на обстоятельства публицисты, мы, моряки, не можем относиться без уважения к неведомому для нас флоту, который смело борется с бурями в течение месяца, дает сражение тотчас после жестокого ветра, уничтожает противника и с торжеством благополучно возвращается в порт, несмотря на повреждения».
Французы и англичане поспешили на помощь своему союзнику Турции. Восточная война началась.
Военная отсталость и невежество николаевской эпохи имели своим следствием то, что союзникам удалось высадить экспедиционную армию на Крымский полуостров, нанести несколько серьезных поражений русским войскам и обложить Севастополь.
Его героические защитники выполнили свой долг до конца, защищая родину. Союзники нанесли поражение реакционному и косному режиму Николая I, но им не удалось сломить дух героического русского солдата. Севастополь в конце концов пал, и не мог не пасть, но чудеса самоотверженности и доблести, проявленные его защитниками, навеки остались в памяти нашего народа.
Флот союзников обладал громадным превосходством перед русским Черноморским флотом. Русским пришлось пойти на то, чтобы, затопив часть флота у входа в бухту, закрыть доступ в нее иностранным эскадрам, а командами кораблей усилить число защитников крепости. Адмиралу Нахимову была поручена организация обороны южной стороны. 14 сентября 1854 г. Нахимов издал приказ своим морякам: «Неприятель подступает к городу, в котором весьма мал гарнизон. В необходимости нахожу затопить суда вверенной мне эскадры и оставшиеся на них команды с абордажным оружием присоединить к гарнизону. Я уверен в командирах, офицерах и командах, что каждый из них будет драться, как герой; нас соберется до трех тысяч, сборный пункт на Театральной площади».
Осада началась в то время, когда Севастополь по нерадению и легкомыслию высшего командования был вовсе не укреплен с сухого пути. Нахимов немедленно с величайшей энергией принялся за сооружение укреплений. Бастионы росли день ото дня. 5 октября началась первая бомбардировка Севастополя. 1500 орудий неприятельского флота с моря и 136 орудий с суши открыли ужасающий огонь по Севастополю. Однако первая же бомбардировка показала, что дух гарнизона высок, что бойцы полны решимости отстоять крепость. Нахимов с присущим ему хладнокровием лично руководил огнем 5-го бастиона. В первом артиллерийском поединке крепость одержала победу — сухопутные неприятельские батареи были вынуждены замолчать, а флот отошел сильно поврежденный.
Потери русских были также весьма велики. Сам Нахимов был ранен в голову. Гарнизон потерял более 1000 человек убитыми и ранеными.
Один из севастопольцев — П. Берг, автор известных в свое время «Записок об осаде Севастополя», так описывает Нахимова: «С первых чинов до последнего адмиральского Нахимов держал себя со всеми просто и одинаково. Когда кругом все делалось иначе, когда большинство по мере повышений уходило вдаль и подчас становилось вовсе недосягаемым, — Нахимов был все тот же простой, беспеременный Павел Степанович Нахимов, душа-товарищ, отец-командир, всегда и всем доступный… Во время осады не было в Севастополе ни одного человека, кто бы не знал имени Нахимова».
Особой популярностью он пользовался среди солдат и моряков на бастионах и батареях. Его любовно называли «отцом матросов».
В личной жизни Нахимов был нетребователен и по-солдатски скромен. Когда в награду за боевые заслуги он получил значительную аренду, то, не стесняясь, сказал: «На что мне аренда, лучше бы бомб прислали».
Капитан А. Асланбегов в биографическом очерке о Нахимове приводит собственные слова адмирала, которые в высшей степени характерны для него и которые объясняют причину его громадной популярности среди моряков:
«Пора нам перестать считать себя помещиками, а матросов — крепостными людьми. Матрос есть главный двигатель на военном корабле, а мы только пружины, которые на него действуют. Матрос управляет парусами, он же наводит орудия на неприятеля, матрос бросится на абордаж, если понадобится, все сделает матрос, ежели мы, начальники не будем эгоистами, ежели не будем смотреть на службу, как на средство для удовлетворения своего честолюбия, а на подчиненных, как на ступени для собственного возвышения. Вот кого нам нужно возвышать, учить, возбуждать в них смелость, ежели мы не себялюбцы, а действительные слуги отечества. Вы помните Трафальгарское сражение? Какой там был маневр — вздор-с. Весь маневр Нельсона заключался в том, что он знал слабость неприятеля и свою силу и не терял времени, вступая в бой. Слава Нельсона заключается в том, что он постиг дух народной гордости своих подчиненных и одним простым сигналом возбудил запальчивый энтузиазм в простолюдинах, которые были воспитаны им и его предшественниками. Вот это-то воспитание составляет основную задачу; вот чему и посвятил себя, для чего тружусь неусыпно и, видимо, достигаю своей цели; матросы любят и понимают меня; я этой привязанностью дорожу больше, чем отзывом чванных дворянчиков-с».
В этих словах — весь Нахимов, резко выделявшийся из среды высшего командного состава армии и флота времен Николая I.
Помощник начальника гарнизона, командир порта и губернатор Севастополя Павел Степанович Нахимов как бы олицетворял решимость защитников крепости бороться до последнего. Этот немного тучный, добродушный 53-летний человек, с тихой и незатейливой речью, спокойными движениями был подлинно источником несокрушимой энергии, передававшейся всем защитникам Севастополя.
28 июня 1855 года Нахимов, как всегда, отправился на бастионы. «Как едешь на бастионы, так веселей дышишь», — говорил он. На Малаховой кургане Нахимов взошел на вал, чтобы посмотреть на неприятельские работы. Здесь он был смертельно ранен штуцерной пулей и через два дня скончался.
Весь Севастополь хоронил адмирала. Даже неприятель и тот воздал должное своему мужественному противнику, прекратив стрельбу и приспустив флаги на кораблях.
Генерал Тотлебен — крупнейший военный инженер того времени, один из славных организаторов обороны, в своем капитальном труде «Описание обороны Севастополя» пишет:
«Потеря Нахимова была громадным ударом для всех защитников Севастополя… Нахимов более чем кто-либо содействовал выработке типа русского моряка и развитию в Черноморском флоте того геройского духа, который так блистательно проявился в войну 1853―1856 годов. В этом отношении его по справедливости называют Джервизом русского флота… Нахимов не имел никаких личных интересов, он был чужд всякого эгоизма и честолюбия. Для
