— Он никогда тебя не покидает. После него ты никогда не сможешь слушать ветер, не вспоминая воя сирены, брызг воды, гребней волн, превратившихся в пену, скрипа и скрежета бедного корабля. Это само по себе уже плохо, в любое время, но когда это происходит в разгар зимы, при страшном морозе, обледеневших поручнях и всей оснастке, — пиши пропало. И лед растет до тех пор, пока его вес не оказывается слишком большим. Так вот. Снег тогда валил так густо, что за окном не было видно ничего, кроме белой метели. Даже улицы. Стены домов с северо-запада покрылись тридцатисантиметровым слоем снега, твердого, как сталь.
Чашка Куойла остыла в его руках. Он слушал. Старик ссутулился. Слова прорывались сквозь сжатые зубы. Прошлое бурлило в его горле.
— Корабль пытался дойти до безопасного порта, посылал сигналы бедствия по всей Северной Атлантике, до Европы. Нефтеналивное судно лишилось мостика, вместе с капитаном. Грузовой корабль, груженный железной рудой, пошел ко дну вместе со всем экипажем. Болгарский кормовой траулер разломился на две части, все погибли. Суда в портах цеплялись якорями и бились друг о друга. Плохой шторм. Негде было от него спрятаться. «Полярному Резцу» пришлось туго. Открытое море — не место для прогулок. Капитан держал малую скорость, только чтобы корабль остался управляемым, и держал курс против ветра, надеясь пережить шторм. Э, да ты попроси Денниса рассказать тебе об этом как-нибудь. Кровь в жилах стынет, как подумаешь о том, что довелось испытать кораблю. Вылетели окна рулевой рубки. Вот оно, необъятное море. Всю ночь люди только и думали о том, дотянут ли они до утра? Они продержались эту ужасную ночь. Настал день, и изменилось только то, что теперь они могли видеть чудовищные волны, которые обрушивались на них. Ощущать гнев бушующего моря.
Вскоре после рассвета поднялась волна, огромная высокая стена, в которую могла уместиться половина Атлантики, а потом раздался жуткий взрыв. Деннис говорил, что тогда ему показалось, что корабль врезался в айсберг или что-то взорвалось на борту. Он еще оглох после этого на какое-то время. Но это громыхало море. Стальной корпус корабля треснул посередине от тяжести этой волны. Трещина была толщиной около трех сантиметров, от правого до левого борта. Так вот, забегали они, стали месить бетон, чтобы закрыть им трещину, драли щепу, делали все, чтобы остановить воду. Но она все текла, заполняя шлюзы. Они уже были по пояс в воде.
Куойл набрал полный рот чаю.
— Тяжелые волны да рвущаяся в трюм вода стали тянуть корабль вниз. Казалось, он уже вот-вот пойдет ко дну, и капитан отдал приказ покинуть корабль. Видел бы ты эти крохотные спасательные шлюпки на волнах! А дальше произошли две любопытные вещи. Первая — это, как ты видишь, «Полярный Резец» не затонул. Просто лег на один бок. Когда капитан увидел, что он еще на плаву, то повернулся и снова взошел на борт. На следующий день на них наткнулся спасательный буксир, который взял их на трос и привел домой.
— А Деннис?
Но тут зазвонил телефон, и старик захромал в свою комнату с картами. Оттуда гудел его голос, пока он с кем-то разговаривал. Потом он снова вышел на порог.
— В общем, я должен закругляться. Тут задержали русский траулер внутри двухсотмильной зоны. Они рыбачили без лицензии, да еще и тралили сетью с мелкой ячеей. Второй раз ловим этот корабль и этого капитана. Береговая охрана сопровождает их сюда. Мне надо заполнить пару бумаг. Приходи на следующей неделе, и мы попьем чайку.
* * *
Куойл шел вдоль пристани, вытягивая шею, чтобы посмотреть на «Полярный Резец», но тот затерялся среди дождя. Мужчина в жакете горохового цвета и пластиковых сандалиях глазел на резиновые сапоги в витрине магазина морских товаров Кади. Мокрые, красные пальцы на ногах. Он сказал что-то, когда Куойл проходил мимо. Магазин ликеров, скобяные товары для моряков. Пассажирский теплоход медленно дрейфовал по направлению к заводу по переработке рыбы. Фигура в желтом непромокаемом плаще стояла, облокотившись на поручни, и смотрела на сморщенную от капель дождя воду цвета машинного масла.
В конце пристани стояли упаковочные ящики, пахло мусором. Возле ящиков стояла маленькая лодка, рядом с которой была картонная табличка с надписью «Продается». Куойл посмотрел на лодку. Дождь лился потоком по перевернутому днищу, барабанил по камням.
— За сотню можешь взять ее себе. — Опершись о дверной косяк, перед ним стоял мужчина, засунув руки в карманы. — Мой сын построил ее и уехал. Выиграл пятьсот долларов в лотерею и уехал на целину. Там, где люди живут со змеями. — Он хихикнул; — Поехал ловить свою удачу, чтоб ее.
— Да я просто смотрел. — Лодка совсем не выглядела на сто долларов. Хотя внешне она была вполне приличной. Довольно крепкой. Она была выкрашена в серый и белый цвета. Практически новая. Куойл постучал по ней костяшками пальцев.
— Вот что я тебе скажу, — снова заговорил мужчина. — Давай мне пятьдесят, и она твоя.
— Она не протекает?
— Не! Не протекает. Сильная, как морской бык. Сын вот построил, а теперь уехал. Хорошо устроился, да? Я хочу убрать ее с глаз долой. Я собирался ее сжечь, — грустно сказал он, внимательно присмотревшись к Куойлу. — Чтобы не переживать, когда ее вижу. Она напоминает мне о сыне.
— Нет, нет. Не надо ее жечь, — сказал Куойл. — Не разорюсь же я из-за пятидесяти баксов, правда? — Он нашел пятидесятидолларовую банкноту и получил корявую расписку о продаже лодки на обратной стороне конверта. Куойл заметил, что куртка мужчины была сделана из какого-то грубого материала. Рваная, с пятнами на боку.
— У тебя прицеп есть? — Мужчина жестом показал на лодку делая рукой круги в воздухе, имитируя вращательное движение.
— Нет. И как я ее отвезу домой?
— Можешь нанять его у Кадди, если не испугаешься его цен. Или мы положим ее в люльку твоего грузовика.
— У меня нет грузовика, — сказал Куойл. — У меня «универсал». — У него никогда не оказывалось нужной вещи.
— Ну и что, это почти одно и то же. Главное, не жми на газ. Ну она будет свисать спереди и немного сзади.
— А что это вообще за лодка? Как она называется?
— Да это просто быстроходный катер. Поставь на нее мотор — и то-то повеселишься, рассекая вдоль берега! — Мужчина оживился и стал проявлять интерес. — Скоро эта дождливая погода закончится.
В результате Куойл нанял прицеп и вместе с этим мужчиной и полудюжиной других, то и дело разражавшихся хохотом и похлопывавших продавца по плечу в манере, которую Куойл предпочел проигнорировать, подняли лодку в прицеп. Он отправился обратно в «Болтушку». Черт возьми, да пятидесяти долларов едва ли хватило бы, чтобы оплатить ужин на четверых. Стена дождя казалась сплошной, колеблющейся материей. Лодка подрагивала в прицепе.
Он увидел ее. Высокая женщина в зеленом макинтоше. Она, как обычно, шла вдоль дороги, с откинутым назад капюшоном. Спокойное, почти красивое лицо, красноватые волосы заплетены в косы и уложены вокруг головы в венец, на старый манер. Мокрые волосы. Она была одна. Посмотрела прямо на него. Они одновременно помахали друг другу, и Куойлу показалось, что ноги у нее должны быть, как у бегуна марафонов.
