содрогающейся груди.
Перси возник с бутылкой молока и не задумываясь вылил жидкость на обожжённые ладони.
Ынбёль кричала и вырывалась. Лекси держала крепко и всё повторяла «пройдёт, сейчас пройдёт», но почерневшие руки продолжали кровоточить. Ынбёль перепробовала на вкус множество травм и ушибов и теперь точно знала, что такой ад испытывала впервые. Перед глазами полетели бабочки — Лекси колдовала, пытаясь отвлечь от боли.
На кухню влетел Джебедайя, а за ним вбежал Эш. Оба выглядели перепуганными, но быстро поняли, что к чему. Эш кинулся рвать тряпки, а Джеб унёсся куда-то и вскоре вернулся с бутыльками.
— Готово? — спросил Перси не своим голосом.
— А есть ещё какие-то варианты? — огрызнулся Джебедайя. — Уйди!
Молоко сменилось чем-то зеленоватым и приятно пахнущим. Эш оттолкнул Лекси и принялся заматывать ладони Ынбёль самодельными бинтами.
— Сейчас станет полегче, — Джеб ободряюще сжал плечо Ынбёль. Она хотела кивнуть, чтобы не расстраивать — в тот момент ей казалось, что от такой боли не поможет ничего. Но прошла секунда, затем шесть — и боль начала отступать.
— Настой совсем свежий, — сокрушался Джеб, — поэтому сразу всё не заживёт. Сделаем тебе завтра ещё припарку, тогда совсем пройдёт. Можно сходить в лес. Хочешь?
— Пойдём к тебе, — сказала Лекси, настойчиво хватая Ынбёль за плечо. — Выпроводим Эр-Джея. Я останусь с тобой на ночь.
Джеб полоснул их взглядом. Остро, до крови. Колокольчики в его косе задрожали.
— Не сердись, — нервно заулыбалась Лекси, — но твой лес слишком… материален.
— Возьми это, — сумрачный Джеб протянул Лекси другой бутылёк, — от боли. Перед сном пусть выпьет.
Страх колотился в грудной клетке. Ынбёль брела, не видя дороги и не чувствуя присутствия сущностей. Все расступились, решив, что на сегодня с неё достаточно.
Лекси растолкала спящего Эр-Джея и отправила его в их с Перси комнату.
Затем вернулась за Ынбёль в коридор, помогла ей зайти и закрыла за ними дверь. Сняла с неё свитеры, футболку, переодела в ночное. Затем переоделась сама в первое, что попалось под руку.
— Вот так, иди сюда, — она приподняла полог шалаша, пропуская Ынбёль внутрь. — Открой рот, надо выпить зелье.
Всё зелье в Ынбёль не влезло, и Лекси, недолго думая, допила его сама. Они улеглись. Лекси поглаживала Ынбёль по волосам. Молчала, обдумывая, какую сказку или историю рассказать. Начала тихонько:
— Мы оболочки. Понимаешь? Есть магия, магия и останется. Мы смертные. И мы как разные леса. Все перегниём однажды. Это чувствуется, да? Только если у меня лес иллюзорный, у Верховного — призрачный, а у тебя — потусторонний, то Джеб нашёл отдушину в деревьях за домом. Страшное место. Джеб отдаёт ему себя. По кусочкам. Не только плохое, но и хорошее, чтобы поддерживать гармонию. Поэтому в нашем доме есть все те странные растения, которые лезут из раковин или латают дыры в потолке. Но иногда мне кажется, что они нас передушат. По ночам. По одному.
— Боль приходит, откуда не ждёшь, — согласно кивнула Ынбёль, намекая на руки.
Лекси затрепетала, признаваясь:
— Я знаю, какой горячий его огонь. И если он не убьёт нас, то вполне может выжечь самого Перси.
Впервые Лекси говорила настолько прямо.
— Перси спал с огнетушителем. Я не шучу, — с невесёлой улыбкой продолжила она. — Его гордость постоянно травмировалась: то я, которая лежал полумёртвой долгие годы, то жестокий дар. Он боялся сделать мне больно, но это было неизбежно. Поэтому не думай, что он этого хотел.
— Я сама с собой это сделала, — всхлипнула Ынбёль. — Сама.
Магия даровала ей жизнь, любовь, а теперь и боль. Ни о чём таком Ынбёль и не помышляла, а теперь всего было в избытке.
— Все мы учимся. Иногда это больно. Но станет лучше, обещаю.
Телефон Ынбёль завибрировал за пределами шалаша. Лекси выпорхнула и вернулась с ним, довольно улыбаясь.
— Возможно, прямо сейчас.
И она повернула телефон экраном к Ынбёль.
«Не пытайся оттереть порошком след. Я сделал только хуже».
* * *
Утром ладони уже почти не болели: тонкую новую кожу продолжало припекать, но Ынбёль заверила Лекси, что это ничего.
— В первой жизни бывало и похуже, — сказала она.
Но Лекси все равно помогла ей одеться и причесаться, а затем повела в ванную и сама выдавила пасту на зубную щётку. Однако почистить подруге зубы милосердная фея не успела: пришёл Верховный и, с многозначительным «дальше я разберусь» указал Лекси на дверь. Та пискнула что-то примирительное, но, не получив прощения, убежала к себе.
— Открой рот, — велел Верховный.
Ынбёль нервно сглотнула, предчувствуя тяжёлый разговор, но рот открыла.
Верховный поднёс щётку к её зубам и надавил на нижний ряд, счищая налёт.
— Не пойми меня неправильно, но я рад, что это случилось, — сказал Крис. — Я не в восторге, что тебе так больно, но хорошо, что теперь ты знаешь, какой опасной может быть магия.
Ынбёль моргнула. Крис продолжал чистить её зубы так сосредоточенно, будто это было делом всей его жизни.
— Я уже отругал Джеба за то, что он не сказал о случившемся сразу. На втором этаже было ничего не слышно, хотя я должен слышать всё, что происходит. И, конечно же, всё сломалось именно на тебе, как же иначе. Сплюнь.
Ынбёль послушно наклонилась к раковине и сплюнула пасту. Верховный набрал стакан воды и помог прополоскать рот. Затем велел подставить ладони и начал смазывать их зеленоватой мазью.
— Почему ты меня ненавидишь? — спросила Ынбёль тихо.
— Это, — Крис кивнул на её ладони, — ты считаешь ненавистью?
— Я просто чувствую, что раздражаю тебя, даже когда молчу.
— Я вижу мёртвых, — сказал Крис. — Всех. Они приходят ко мне и сидят напротив, будто я им что-то должен. Не говорят, что. Не говорят, зачем.
— Я не…
— Это ведь ты должна им помогать. Воскрешать. Но ты их даже не видишь и не увидишь, если не захочешь. А приходят они ко мне. Почему? Когда сможешь ответить мне, я отвечу тебе.
И он распахнул дверь ванной. Встретился взглядом с Перси, что стоял на пороге с полотенцем на плече.
— С тобой завтра поговорю, — строго сказал Крис и нырнул в темноту.
Перси помялся на пороге. Ынбёль не спешила его приглашать, но и прогонять не хотела. Перси зашёл, их взгляды встретились.
— Будешь должен, — наконец сказала Ынбёль.
— Угу, — ответил Перси с облегчением. На том конфликт и кончился.
На завтраке вновь царило волнение, но не такое волшебное, как вчера. Это было вязкое, мрачное беспокойство, похожее на ожидание прихода тайфуна.
— А где Эр-Джей? — спросила Ынбёль, не найдя соседа.
— В школе, как и вчера, — ответил Джеб. — Привлекает внимание. Как твои руки? — Ынбёль
