Книга Арбитр - Евгений Астахов

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72

В её глазах зародилось смутное узнавание. Она вскинула перед собой узкую ладонь, словно пытаясь закрыться от морока. Но я уже приблизился к ней в один стремительный шаг.

Подхватил, прижал к себе и вместе с влагой на щеках ощутил, как тиски, до этого момента сжимавшие сердце, начинают исчезать.

— Ты пришёл…

* * *

Аэродром мы с Лесей покинули, только когда стало понятно, что по моему звонку приехали журналисты, а не бандиты. Стоило мне сообщить о новом инциденте, как меня начали забрасывать вопросами. «Кто я? Какую цель преследую? Отношусь ли к какой-либо организации?» Однако я вновь повторил адрес и «здесь освобождённые рабыни», после чего сломал симку. Предпоследнюю. Надо бы ещё докупить.

В моём Кармане нашлось немного одежды, которая была сильно велика для сестры, но всё же позволила снять с себя грязные тряпки. Обратно мы ехали так же на электричке, правда до станции мне пришлось нести Леську на руках. Обессилела бедная.

Под мерный стук колёс она положила голову мне на плечо и через некоторое время начала беззвучно плакать, сотрясаясь в спазмах.

Сестра вцепилась в мою руку. Сжала её так крепко, словно это была последняя вещь, держащая её на плаву. Отпустит и сразу уйдёт на дно.

Мне было безумно тяжело видеть её такой… Сломленной. Ментально искалеченной. Шрамы, которые оставили эти нелюди никогда полностью не заживут. Будут болеть и напоминать о себе. И я ничего не… Хотя нет. Мог.

Вести Лесю в таком состоянии в съёмную комнату было невозможно. Маргарита Викторовна при всём моём хорошем к ней отношении могла быть слишком назойливой. Пойдут вопросы и попытки исподволь выяснить, кого я привёл. А моей сестре сейчас требовался покой.

Поэтому с помощью телефона я нашёл гостиницу, из тех, что гораздо ближе к хостелу. Там не будут задавать вопросы и просить паспорта.

За стойкой сидел мужик с сальным взглядом, который удивился моему запросу на номер с двумя кроватями. Пытался намёками узнать не нужны ли мне презервативы, водка и кое-что для мужского здоровья. Однако, увидев, как заиграли желваки на моём лице, резко потерял интерес к беседе и уткнулся в планшет.

Уже в номере мы смогли немного выдохнуть. Леся почти час просидела в душе, явно пытаясь смыть грязь, которая засела гораздо глубже кожи.

— Ты изменился… — негромко произнесла она, бросая на меня отрывистые взгляды. — Куда делся мой долговязый и нескладный брат? Куда он делся? — её голос дёрнулся. — Куда ты пропал? Почему бросил нас? Почему бросил меня?!

В её взгляде сидело столько горечи и боли, что смотреть ей в глаза было настолько же невозможно, как в открытую взирать на Солнце.

Я заговорил и больше часа рассказывал ей про Ниаттис. Про свою жизнь. Про Седонию и друзей, которых я потерял. Про магию и войну, победы и поражения, отступления и засады, разрушенные города и страшные жертвы среди мирного населения.

Мне давно хотелось с кем-то поделиться этим, а в её лице я обрёл внимательного слушателя. Поначалу она, конечно, не поверила мне. Но чем дольше я говорил, тем сильнее менялось её лицо. Возникший в руке Лазарь, материализовавшийся Бастион — всё это окончательно убедило её в правдивости моих слов.

А потом говорила она. Долго. Нескладно. С трудом подбирая слова, чтобы описать перенесённые ужасы. Говорила о страхе и безнадёге. О жестокости и равнодушии. Об ощущении тотального и беспросветного мрака, который поглотил её, надолго высушив эмоции.

Много раз Леся срывалась в слёзы, начинала задыхаться, обхватывала себя руками, и мне приходилось прижимать её к себе.

Слушать её рассказ было одной из самых тяжёлых вещей, которых мне пришлось перенести в своей жизни. Потому что она была моей сестрой. Последним близким человеком, оставшимся у меня в этом мире. И я подвёл её. Не защитил. Не был рядом, когда она нуждалась во мне.

Говоря о своём прошлом, Леся бросала взгляды на окно и на то, что лежало за его пределами. И это мне не понравилось ещё больше. Потому что так дайвер с разряженным баллоном смотрит на далёкую поверхность, зная, что за ней лежит спасение.

В самую тяжёлую минуту не у каждого из нас могут найтись силы, чтобы жить дальше. А я не хотел, чтобы люди Ахмеда достали её, отняли её жизнь, даже из своего наверняка проклятого посмертия.

— Я хочу забыть. Забыть… — охрипшим голосом прошептала Леська. — Не видеть их лица. Не слышать криков других девчонок.

— Я могу помочь, если ты позволишь, — ответил я.

— Как? — встрепенулась она.

Я зажёг на руке мягкий огонёк Вспышки.

— Есть заклинание, которое Арбитры используют, чтобы помочь жертвам ужасного насилия. Тем, чья психика иначе не сможет восстановиться. Оно накроет твои воспоминания, — я сбился, пытаясь подобрать слова, — завесой. Ты не забудешь всё пережитое окончательно, но сотрутся детали. События будут казаться настолько далёкими, словно прошли десятки лет. Тогда…

— ДА! — резко вскрикнула она, даже не дослушав. — Пожалуйста!

Прикосновение забвения было опасным заклинанием, потому что человеческий разум — штука тонкая. Хрупкая. Однако я видел, что ей действительно нужно избавление от страшных картин прошлого. Иначе я потеряю её вновь. Через день или через неделю, но слишком велик шанс, что она не сможет вынести это неподъёмное давление.

Прижав ладони к её вискам, я завёл мерный речитатив заклинания, ощущая, как проносятся в её голове цепочки пережитых событий. Одно тянуло за собой другое, приводя к картинам, от которых хотелось закрыться щитом.

Это была вторая причина, почему Арбитры не спешат использовать это заклинание. Чтобы избавить жертву от груза перенесённых кошмаров, вначале следует найти их всех, очертить границы и пропустить их через себя.

Я дёргал головой, сцепив зубы до хруста, а перед глазами вставали даже не злые, а безразличные… безучастные лица. Их не трогало ни то, что они видели, ни то, что они совершали. То, что делает нас людьми — эмпатия, способность примерить на себя чужую боль и чужие эмоции — сломалось в них. Исчезло навсегда.

Я ощутил кровь на языке. Мотнул головой. Усилил поток маны.

Леся вдохнула, глубоко и сонно, после чего опрокинулась на спину — на кровать. Я же отшатнулся, падая на заляпанный ковролин, упёрся одной рукой в пол и провёл ладонью по лицу, пытаясь соскрести всю эту ментальную грязь.

В груди зарождалась холодная,

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72