Тот же заболоченный лес, МАРМЕЛАДОВ один посреди чащи.
МАРМЕЛАДОВ (рассказывает). Старик бросился во тьму, не разбирая дороги. Безумец! Здесь же сплошные топи. Наступишь на кочку, думаешь – крепкая, а она уползает в сторону, будто еж. Смотрите под ноги, пане Доминик! Хотя, с его отвратительным зрением…
Я пошел следом, разгоняя подозрительные тени светом надтреснутого фонаря. Шагал наугад, прислушивался к звукам, и не то, чтобы ждал, скорее предчувствовал, что вскоре раздастся оглушительный крик.
ВОРЖИШЕК кричит, крик переходит в вой, потом в скулеж.
МАРМЕЛАДОВ(рассказывает). Вот теперь я побежал, уже не особо вглядываясь в кочки и трухлявые пни, полагаясь лишь на свое чутье. Влажная земля хлюпала, засасывала каблуки сапог, потом я стал проваливаться все сильнее, болотная жижа доходила уже почти до колен, а каждый шаг давался с большим трудом. В голове пульсировала мысль – неужели меня нарочно заманивают в гиблое место? Или я просто сбился с пути? Крики и причитания не затихали. Я вцепился в голенище сапога и вытянул левую ногу из глинистой топи. Шагнул вперед. Потом таким же способом передвинул правую. Потом снова вцепился в левый сапог, сдирая ногтями футор. Продолжал упрямо идти вперед, стараясь не думать ни о чем, кроме следующего шага.
Вскоре я выбрался из трясины на каменистый уступ и увидел огромную яму, даже нет, скорее, небольшое озеро, наполненное жидкой глиной. Белоснежной, с мраморными прожилками – именно такой задушили графа Гурьева и еще полсотни несчастных. Сверху вязкий слой размывала вода, но чем глубже, тем плотнее он становился. Смертельная ловушка.
ВОРЖИШЕК (кричит). Помогите!
МАРМЕЛАДОВ (рассказывает). Юноша в черном мундире провалился сразу до подмышек, хорошо хоть руки успел вскинуть… Я подбежал к ореховому дереву, растущему на краю обрыва, и повис на самой длинной ветке, пригибая ее вниз, к трясине.
Скрип дерева.
Хватайтесь, Томаш! Попробуем вас спасти.
ВОРЖИШЕК (радостно). Пане Родион! Как же я счастлив вас видеть! (голос постепенно затихает) Я бы сейчас Деве Марии и всем небесным ангелам так не обрадовался…
МАРМЕЛАДОВ(поверх затихающего голоса). Он потянулся к ветке, коснулся кончиками пальцев, ухватился, но рука соскользнула, обрывая зеленые листья. Я нагнул деревце еще сильнее. На сей раз Томашу удалось вцепиться покрепче, он издал ликующий крик, подтянулся на вершок, другой, третий…
Хруст ломающегося дерева.
Он слишком сильно сжал кулак. Хрупкая древесина переломилась пополам. Ветка распрямилась с глумливым свистом, я не сумел удержать ее и повалился навзничь.
ВОРЖИШЕК (испуганно). Пане Родион! Не бросайте меня!
МАРМЕЛАДОВ (рассказывает). Томаш провалился еще глубже, по плечи. Судя по всему, юноша был обречен, но я снова повис на ветвях орешника. И тут из темноты раздался властный голос.
КУЧЕРА (сердито). Не смейте спасать эту падаль! Вы были правы, пане Мармеладов. Томаш убил обеих девочек. Приговор за это один – смерть. Так зачем нам вытаскивать его из ямы? Чтобы через неделю его повесили?
ВОРЖИШЕК (кричит). Пусть повесят! Пусть… Лишь бы не так. Умоляю, пане Доминик, дайте мне эту неделю… Сжальтесь…
КУЧЕРА(сердито). А ты сжалился, когда умоляла Эльжбета? Ты сжалился над Мартиной? Нет, ты душил их, ты упивался…
ВОРЖИШЕК (в истерике). Все так, да! Все так! Я не заслуживаю прощения. Но хотя бы пристрелите меня, пане Доминик! Размозжите голову камнем. Убейте меня быстро! Не дайте утонуть в этой проклятой глине!
МАРМЕЛАДОВ (сгибая ветку). Хватайтесь, Томаш!
КУЧЕРА (гневно). Нет! Я не позволю вам спасти этого мерзавца.
МАРМЕЛАДОВ (рассказывает). Пане Доминик отшвырнул меня, как котенка. Я и представить не мог, что этот худосочный старик настолько силен! От удара о твердую землю у меня перехватило дыхание, а в глазах на мгновение потемнело. Ах, нет, это по другой причине. Следователь наступил на опрокинутый фонарь, раздавил треснувшее стекло и затоптал испуганный огонек.
КУЧЕРА (уже дружелюбнее). Простите, пане Родион. Надеюсь, вы не сильно ушиблись? Давайте, я помогу вам встать.
МАРМЕЛАДОВ (вставая и отряхиваясь). Справлюсь без посторонней помощи.
КУЧЕРА (дружелюбно). Да разве мы посторонние? О нет, мы очень похожи. Оба служим не закону, а порядку. В его идеальном понимании… Когда каждому воздается по заслугам и грехам его, это и есть порядок.
МАРМЕЛАДОВ (с усмешкой). Вы верите в это?
КУЧЕРА (кивает). Безоговорочно.
МАРМЕЛАДОВ (с усмешкой). И не откажетесь от своих слов?
КУЧЕРА (качает головой). Никогда. До самой смерти буду твердить, что это – высшая справедливость.
МАРМЕЛАДОВ (с вызовом). Я ничуть не удивлен. Именно так и должен рассуждать Голем.
КУЧЕРА (настороженно). Вы сказали – Голем?
МАРМЕЛАДОВ (резко меняя тему). Пане Доминик, когда мы встретились в пивной, на вас были другие сапоги. Вы переобулись.
