болтать, иди ко мне.
Не знаю почему, но после этих слов по телу пробегают молнии волнения. Я сглатываю и опускаю взгляд на пол, разделяющий нас.
— Я не помню маршрут…
— Его помню я. Два прямо и налево.
Сглатываю. Это правда так? Кажется да. На полу не видно отпечатков его следов.
— Если ошибиться, стекло сломается, да? Игра в кальмара, блин.
— Отчасти.
Сглатываю и наступаю на первый квадрат. Вижу потёртости на полу, полутора, а может и двумя метрами ниже. Вряд ли я убьюсь, если стекло не выдержит, но приятного от падения будет мало.
— Артём, кажется, оно трещит! — паникую я, делая следующий шаг. — Кто-то слишком много ест и ему пора на диету.
— Ерунда. Я тяжелее тебя и меня выдержало. Но если тебе был нужен комплимент относительно прекрасной фигуры, то само собой. Я бы сфоткал тебя для рекламы клуба, но это будет неправильно. Ты же у меня пока не тренировалась, будет нечестно присвоить себе лавры. Дальше прямо.
Мне всё ещё страшно, но разговор немного отвлекает.
— «Пока»? Значит что-то всё же ты во мне изменил бы да? — нервно усмехаюсь я.
— О, нет, я не настолько глуп, чтобы отвечать на этот вопрос. Налево.
Повисает короткая пауза, после которой мы одновременно смеёмся.
Я немного расслабляюсь, понимая, что уже прошла почти треть. Артём ведёт меня правильным путём, но… как он запоминает?
— У тебя хорошая память, — замечаю я. — Если бы мне сейчас пришлось идти назад, я бы сроду не угадала, хотя только что прошла. И с цифрами ты тоже всё запомнил.
— С ними проще. Я синестетик. Здесь похоже. Прямо.
— Сине… что? Это как? — я делаю следующий шаг и поднимаю на него взгляд.
— Цифры, буквы, много что ассоциируются у меня с цветом, поэтому запоминать легче, чем большинству людей.
— Ничего себе… А можешь примерно описать?
— Когда пытаюсь, редко выходит. Два влево и один прямо. Большинство людей мыслят цепочками ассоциаций. Если я скажу тебе «свежеиспечённый хлеб» ты скорее всего вспомнишь, как он пахнет, возможно, вкус, а то и день, в который ты его попробовала.
— Как несла домой, обгладывая корочку, — улыбаюсь я.
— Да. И так многие. Моя цепочка ассоциаций ощутимо шире. К примеру, буква «а» красная. «Л» — сине-зелёная.
— Ого… Звучит очень… сложно. Я бы сразу запуталась.
— В первую секунду возможно. Потом привыкаешь.
— И ты не путаешься? На каждую букву свой цвет… и на цифры тоже? Слова?
— Да.
— Блин, это круто! Ой…
Я шагаю на следующую клетку и понимаю, что до Артёма остаётся всего две по прямой. Он стоит у самого края и улыбается, сунув руки в карманы.
— Кажется, я начинаю понимать, почему тебе сложно с людьми, — делаю шаг вперёд. — Но, знаешь, меня это больше не пугает. Я…
— Погоди, тут…
Стекло под моим кедом с хрустом проламывается. Я же помнила, что в самом конце обманка! Артём вообще перепрыгивал последний квадрат, а я…
Испугаться как следует не успеваю. Парень ловит меня и поднимает на вытянутых руках, будто ребёнка, а затем прижимает к груди, отступая от края. Как водой окатывает! В кровь впрыскивается адреналин или что там.
— Боже мой. Боже мой, — зубы стучат. — Они всё же ломаются!
— Всё хорошо. Я поймал, — Артём гладит по волосам. — Извини, заболтал тебя.
— Я согласна, — внезапно выдаю я. — Замуж! В смысле рожать. Ой…
Мысли путаются. Чёрт возьми, я чуть не упала!
— Начнём с просто отношений, — усмехается он, касаясь губами моей макушки. — Я тебя понял.
Некоторое время мы так и стоим, обнявшись. Дыхание постепенно приходит в норму, возвращается осмысленность и хладнокровие. Сглотнув, я свожу брови.
А почему он не напомнил мне про последний квадрат? Тоже задумался? Или специально рассчитал, чтобы я упала, а он меня спас? Или хотел показать, что игра была настоящей?
Глава 26. Привал с маньяком
Когда мне удаётся подобрать последнее значение на огромной сейфовой двери, используя стетоскоп и слушая щёлканье, я уже плохо понимаю, что и зачем мы делаем. Ноги и руки гудят, голова стала квадратной, но на душе приятная усталость. Артём одобрительно кивает и поворачивает огромное колесо, впуская нас в следующую комнату.
Замираю на пороге. За этот день интерьер менялся уже столько раз, что я устала удивляться. Теперь мы находились в месте, которое я описала бы как домик в лесу. Крупный бревенчатый сруб на стенах. Большой камин и широченные диваны перед ним, украшенные пледами и подушками. На журнальном столике четыре коробки пиццы.
— Привал, — объявляет Артём. — Теперь уже до утра.
— Слава богу.
Я доползаю до дивана и падаю на него животом. Господи, какой классный. Мягкий, приятный на ощупь. Лучший диван в моей жизни.
Артём усмехается:
— Что? — возмущённо пыхчу я.
— Ничего. Сейчас разведу камин и заварю чай, перекусим.
Смотрю на коробки пиццы, усмехаюсь.
— Не знала, что спортсменам вроде тебя можно такое есть.
— На постоянку нельзя, но иногда допустимо, — он присаживается перед камином и оглядывается на меня. — К тому же тебе стоит расслабиться, день был трудным.
Я наблюдаю, как он возится с дровами, заслонками и всем остальным и думаю о том, сколько всё это стоит. Наверняка немало. Загадки и испытания, которые мы прошли, комнаты, теперь ещё это всё. И я такая, у которой долгов столько, что хоть на органы себя продавай.
— Уже можно устраивать скандалы по поводу того, скольких своих бывших ты сюда водил?
— А тебе хочется? — хмыкает Артём, поддувая разгорающийся огонёк. — Да и какая разница, чем каждый из нас занимался до всего этого?
— Не знаю. Вдруг мне свезёт встретить сумасшедшую женщину, которая заявит, что вы женаты и у вас четверо детей?
— Мне нравится то, что в твоих фразах постоянно фигурирует несколько детей.
Я смущаюсь, но не позволяю ему увильнуть от темы и сажусь, подтягивая к груди колени.
— И всё же?
— У меня нет детей, Марина, — Какой тебе чай? Чёрный? Зелёный? О, нет. Я знаю. Какао. С зефирками.
Я оживляюсь. Вот такого мне точно ещё не предлагали.
— Давай. Я помогу?
Артём отряхивает руки и снимает с себя худи, оставаясь в одной тёмно-синей футболке. Бросив кофту на диван, подходит и гладит меня по щеке. Задержав пальцы на подбородке, касается губ большим. У меня мурашки разбегаются по телу.
— Отдыхай. Мне хочется тебя угостить.
Не знаю, сколько прошло часов, но сейчас я боюсь сама себя. Он сказал, что к концу игры я изменюсь, но я не представляла, что совместные преодоления препятствий с человеком могут так сблизить. Мы решали
