не была уверена, скажет ли ему дом, где я спала, но мне было все равно. Ощущение комфорта приходило от пребывания в его спальне и в его постели. Я намеренно притянула его подушку к себе, и едва уловимый шлейф его одеколона заполнил мои чувства. После странного разговора с системой безопасности дома, такая неявная близость с Кадером, помогла мне успокоиться и заснуть.
Теперь наступил еще один день, первый полный день без него.
Когда я соскочила с большой кровати, вид оврага в утреннем свете привлек меня к стеклянным дверям. Повернув ручку, я открыла одну из дверей и вышла на балкон. Свежий утренний ветерок в сочетании с прохладной поверхностью пола под босыми ногами взбодрил меня еще больше, отогнав ночной сон.
Основание оврага было скрыто завесой белого тумана. С того места, где я стояла, крепко держась за перила, казалось, что я нахожусь над облаками и защищена от опасностей внизу. Кадер сделал это, привел меня сюда, в свой замок с потрясающим видом. Это было нечто большее. Он привел меня в самое безопасное и защищённое место, которое знал. Человек, который имел дело со смертью и ее последствиями, понимал опасность таким образом, который был мне чужд. Глядя на утренний пейзаж, наполненный свежестью, я напомнила себе, что Кадер оставил меня здесь, потому что желал держать меня в безопасности. Имело ли значение, что его желания смешались с желаниями Мейсона?
Нет.
В глубине души я верила, что моя безопасность важна для них обоих, как его-их для меня.
Вглядываясь в утренний вид, я удивлялась тому, как недавние осадки, периоды солнечных дней и потепление температуры работали вместе, как кисть, наносящая цвета на землю. То, что было в основном коричневым, когда я только приехала, ожило в симфонии оттенков — зеленая трава и ростки листьев, серые зазубренные камни, разбросанные здесь и там, а также небольшие пятна белого, розового и пурпурного, усеивали землю, насколько я могла видеть. Вдалеке на вершинах гор все еще виднелись белые пики. И когда взошло солнце, небо наполнилось голубым цветом, в котором не было вчерашних облаков.
Отпустив перила, я обхватила себя руками, вдохнула свежий воздух и поклялась провести день продуктивно, не оплакивая уход Кадера.
Вернувшись внутрь, я закрыла дверь и направилась в ванную. Прежде чем я успела заняться делами, из спальни донесся тот же сигнал, что и прошлой ночью. Не потребовалось много времени, чтобы понять, что звук исходил от компьютера на столе в дальнем углу. Даже на расстоянии я могла прочитать сообщение:
«ВХОДЯЩИЙ ВЫЗОВ».
Я посмотрела на застегнутую на все пуговицы рубашку, которую носила как ночнушку. Если бы у меня было время или хотя бы халат, я бы переоделась или, по крайней мере, накрылась, прежде чем ответить на звонок Кадера. Экран снова подал писк.
Вздохнув, я подошла к его столу, села в большое кресло и прикоснулась к экрану.
Появилось красивое лицо Кадера.
— Прежде чем ты накричишь на меня, — начала я, — я только вышла на балкон.
Его зеленые глаза сузились, он посмотрел на мое изображение.
— Это моя рубашка?
— Да.
Он покачал головой.
— Если я скажу тебе расстегнуть ее для меня, ты сделаешь это?
От его тембра мои соски затвердели, я крепче сжала бедра.
— Ты поэтому позвонил, чтобы посмотреть, как я раздеваюсь?
— Нет, но я всегда готов изменить свои планы.
— Да?
— Блять, нет. Я изменил свои планы только ради одной женщины, которую вижу в эту минуту.
Мои руки потянулись к самой верхней пуговице.
— Если это то, чего ты хочешь…?
Кадер выдохнул, раздув ноздри.
— Запомни на чем мы остановились. Когда я вернусь домой, ты будешь должна мне стриптиз.
— Да?
— А когда ты закончишь, я планирую трахать тебя всю ночь напролет.
Мои щеки вспыхнули, я опустила руки обратно на колени.
— Я надеюсь, этот план не изменится.
— Можешь на это рассчитывать, — его тон стал серьезнее. — Я звоню тебе не из-за балкона.
Мне пришла в голову одна мысль.
— Подожди, а почему эти двери не заперты? Ты и дом сказали, что все выходы защищены.
— Так и есть. Это не выход и не вход. Ты смотрела оттуда вниз?
Я кивнула.
— Дом построен на крутом склоне. Никто, не обладающий навыками альпинизма, не сможет войти или выйти оттуда.
— Значит, ты не знал, что я вышла на балкон? — спросила я.
— Знал. Так я узнал, что ты наконец-то встала.
Моя шея напряглась, я повернулась к часам на прикроватной тумбочке.
— Наконец-то? Еще нет и семи часов утра. Женщине нужен отдых, если в ее будущем — целая ночь траха.
Кадер ухмыльнулся.
— Семь там, здесь девять. Из-за тебя чертовски трудно сосредоточиться. Вот почему мне пришлось уйти.
— Возвращайся. Я буду лучше стараться.
— Я вернусь. Не старайся ничего сделать. Ты идеальна такой, какая ты есть.
— Как и ты.
— Хотя ты невероятно сексуальна со своей утренней прической и румяными щечками, я позвонил по поводу еще одного твоего качества.
— Хорошо… — сказала я, любопытствуя, что он имеет в виду.
— Лорел, я собираюсь отправить свои заметки об этом задании — тебе. Я хочу, чтобы ты прочитала их и прокомментировала все, что кажется странным или необычным. Меня не волнует, если это кажется чем-то незначительным. Они содержат то, что я узнал, в хронологическом порядке, когда это произошло, а не когда я это узнал. Эта информация касается тебя и твоей работы. Никто не знает эти предметы лучше, чем ты. Мне нужна помощь.
— Ты что-то узнал?
— Я говорил с Эриком Олсеном.
— Ты говорил с ним? С ним все в порядке?
— В порядке? Нет. У меня не было возможности сказать тебе раньше, но несколько дней назад он был вынужден уйти из университета.
Вздохнув, я откинулась на спинку стула.
— Это не похоже на своевременную отставку. Звучит как увольнение.
Кадер пожал широкими плечами.
— Не играй словами.
Я покачала головой, мой пустой желудок скрутило.
— Я ненавижу, что с ним так поступили. Он этого не заслуживает.
— Он подписал соглашение о неразглашении, касающееся ваших исследований и разработок. Все, кто с этим связан, подписали.
— Это не имеет смысла, если «Синклер Фармасьютикалз» планирует продолжить работу.
— Не планирует, — сказал Кадер. — По словам Олсена, переговоры между университетом и Синклером были прекращены.
— Почему? Университет мог бы окупить часть своих расходов.
Я не могла поверить, что защищаю Синклера. Я не хотела, чтобы другие люди занимались нашими с Рассом исследованиями.
— Олсен не знает почему. Подписание соглашения спасло его пенсионные пособия.
Я наклонилась вперед, поставив локти на стол.
— Что происходит? Почему
