видел, что афганское правительство было коррумпированным и неудачным предприятием. Он понимал, что кампания по государственному строительству в масштабах Афганистана была не под силу американцам.
После второго бурного ужина в Кабуле Байден пережил то, что один из помощников назвал "моментом "fuck-this-shit"". Он больше не мог представить себе успешное завершение войны и начал требовать вывода войск.
Будучи вице-президентом, он ставил генерала Дэвида Петреуса, одного из истинных сторонников войны, в угол в ситуационной комнате. После окончания совещаний Байден хватал Петреуса за плечи и не отпускал, умоляя генерала прислушаться к его доводам в пользу сокращения американского присутствия. Петреус просто стоял на месте, не в силах освободиться от хватки вице-президента и его бесстрастного монолога, в то время как его расписание на вторую половину дня рушилось.
В течение восьми лет на посту вице-президента Байден постоянно слышал одни и те же мольбы от генералов и планировщиков Госдепартамента: Еще один год - вот и все, что нужно для создания стабильной политической системы; еще один год - и военные станут самодостаточными; еще один год - и коррупция исчезнет. Байден был убежден, что Соединенные Штаты могут оставаться там десятилетиями и ничего не изменится.
Байден также наблюдал за тем, как Барака Обаму уговаривали отправить тысячи дополнительных солдат, чтобы спасти обреченное дело. Его старый босс чувствовал давление военных. Пока Обама мучился над своей афганской политикой, Байден отозвал его в сторону и сказал ему: " Послушайте меня, босс. Может быть, я слишком долго пробыл в этом городе, но я знаю одно: когда эти генералы пытаются загнать нового президента в угол". Он приблизился к Обаме и прошептал: "Не позволяй им заглушить тебя".
За десятилетия Байден разработал теорию того, как он добьется успеха там, где Обама потерпел неудачу. Он не собирался позволять кому-либо заглушить его. Благодаря опыту, накопленному за всю жизнь, у него был план, как противостоять давлению, чтобы остаться. Америка не знала, как выиграть войну в Афганистане, но Байден знал, как победить в бюрократическом споре.
-
1 мая 2021 года - дата, закрепленная в Дохийском соглашении, которое администрация Трампа согласовала с талибами. Если талибы выполнят ряд условий - воздержатся от нападений на американские войска и начнут политические переговоры с афганским правительством, - то в этот день США выведут свои войска из страны.
Соглашение имело все признаки администрации Трампа. Оно было беспорядочным, и участники переговоров не потрудились включить в процесс афганское правительство - номинально, правителей страны, о которой идет речь.
Что соглашение успешно выполнило, так это создало иллюзию мира, по крайней мере с точки зрения Вашингтона. Талибы остались верны своему обещанию не нападать на американских солдат. Их армия продвигалась по сельской местности, но воздерживалась от захвата провинциальных столиц. Договор дал американцам возможность почувствовать вкус мира, но при этом таил в себе угрозу эскалации войны. Если Соединенные Штаты останутся в стране после 1 мая, талибы могут возобновить боевые действия против американских войск.
И это поставило Байдена перед выбором: он мог выполнить соглашение Трампа об уходе из Афганистана или нарушить его, подобно тому как Трамп нарушил соглашение администрации Обамы с Ираном. Это был случайный срок. Первое крупное внешнеполитическое решение, с которым столкнулся Байден, было тем, к которому он, похоже, испытывал самые сильные чувства.
-
3 февраля Байден пригласил в Овальный кабинет своего министра обороны Ллойда Остина и председателя Объединенного комитета начальников штабов Марка Милли. В начале Байден хотел признать очевидную эмоциональную истину. Он сказал им: "Я знаю, что у вас есть друзья, которых вы потеряли на этой войне. Я знаю, что вы испытываете сильные чувства. Я знаю, что вы вложили в это".
Байден не был хорошо знаком ни с Милли, ни с Остином, хотя его сын Бо служил под началом Остина в Ираке, где они сидели рядом на католической мессе. На протяжении многих лет Байден посещал военные базы, где время от времени встречался с ними, иногда в сопровождении своего коллеги-сенатора Чака Хейгела. Во время этих поездок, сопровождавшихся долгими перелетами на самолете, Хейгел и Байден то и дело вступали в давний разговор о войне. Они обменивались теориями о том, почему Соединенные Штаты продолжают погрязать в конфликтах на Ближнем Востоке. Одна из проблем заключалась в психологии поражения, которое труднее всего признать командиру. Генералы жили в страхе, что их обвинят в поражении и они войдут в историю как те, кто размахивает белым флагом.
Отчасти именно из-за этой динамики Соединенные Штаты оказались втянутыми в Афганистан. Политики, не служившие в армии, не могли найти в себе силы перечить генералам, а генералы не могли признать, что проигрывают. Поэтому война продолжалась бесконечно долго, как кампания зомби. Байден, похоже, верил, что сможет разорвать этот замкнутый круг, что он сможет овладеть психологией поражения.
Именно поэтому он сказал Остину и Милли, что понимает их эмоциональную привязанность к Афганистану. Большая сила Байдена - его эмпатия, способность понять багаж человека, сидящего напротив него.
Байден хотел, чтобы его генералы не чувствовали себя загнанными в угол, даже когда он направлял их к желаемому результату. Он хотел, чтобы их услышали, чтобы они поняли, что он действует из лучших побуждений. Они никогда не согласятся с его решением, но он надеялся, что они почувствуют себя сопричастными к нему. Он сказал им: "Прежде чем я приму решение, у вас будет возможность посмотреть мне в глаза".
-
Крайний срок - 1 мая - был в некотором смысле подарком. Почти двенадцатью годами ранее, при администрации Обамы, дебаты по Афганистану затянулись на месяцев. Подробности обсуждений просачивались. Обама начал чувствовать давление, заставляющее его игнорировать собственные инстинкты и подчиняться своим генералам. Пентагон определил условия дебатов.
Байден этого не допустит. На этот раз решение должно было быть недвусмысленным. Оно будет принято в тот момент, когда Байден все еще грелся в лучах инаугурации. Вместо того чтобы просить своих генералов разработать план, он хотел, чтобы они приняли участие в интеллектуальном упражнении. Он хотел, чтобы они ответили на четыре вопроса - Джейк Салливан назвал их "исходными данными", на основании которых будет принято окончательное решение. Он хотел знать: Какова угроза терроризма во всем мире и в Афганистане? Сможет ли правительство в Кабуле выжить, если США выведут войска? Соблюдают ли талибы условия сделки, заключенной ими с Трампом? И наконец, что думают об Афганистане Россия, Китай, Индия, Иран и Пакистан?
Еще в администрации Обамы Байден был ярым участником дискуссий. На этот раз он попытался
