ты уехал в другой город к девушке.
Я запнулась под тяжелым, пристальным взглядом. Самой себе показалась круглой идиоткой, но заткнуться была не в силах.
— Ты просил его не говорить, что тебя арестовали, знаю. Но…
Макс вскочил на ноги. Метнулся по палате, запустив пальцы в волосы. Побелел, а глаза стали безумными и налились кровью. Замерев, я смотрела во все глаза.
Разразившись бранью, врезал кулаком в стену. Раз, другой, третий, обдирая костяшки. Брань слилась в неразличимое рычание.
В палату вбежали его охранники.
— Ма-акс! Макс, блять, прекрати! — рявкнул один из них, пытаясь его оттащить.
Но Макс вырвался и ударил его так сильно, что тот потерял равновесие и рухнул на пол. И только теперь подключились остальные. С трудом они смогли его скрутить. Макс словно и правда обезумел. Не понимал где он и что делает. И это до смерти пугало.
Но я сползла с койки и приблизилась к ним. Почти слепо, ведь в глахах потемнело от слабости и боли в плече. Обхватила Макса за каменную шею, прижимаясь всем телом к рвано вздымающейся груди.
— Макс, не надо, я тебя прошу…. Пожалуйста… Ты пугаешь меня.
Он словно очнулся. Тяжело дыша, почти задыхаясь, уткнулся лицом мне в изгиб шеи на пару секунд.
— Руки убрали и вышли, — скомандовал охране и те подчинились.
Макс сжал меня руками, цепляясь как за соломинку, которая вытащит из трясины безумия. Я встала на носочки, крепче прижала его голову к своему плечу здоровой рукой, стала гладить все еще напряженную шею, стараясь как-то успокоить.
— Я с тобой, Макс. Рядом, вот чувствуешь? И я буду рядом. Я люблю тебя и всегда любила, слышишь?
Он глухо зарычал, сжимая меня до боли. Кожа под моими пальцами была холодной, мышцы дрожали от напряжения. Я гладила их, слегка разминая, чтоб расслабить. Мысленно умоляла, чтоб никто не зашел и чтоб Макс меня услышал. Чтоб я смогла его успокоить…
Внезапно он так резко меня отпустил, что я чуть не упала.
— Я скоро приеду, — хриплым голосом выдавил, яростно блестя глазами.
— Ты куда?
— Я же сказал…
— Я никуда тебя не отпущу, — наплевав на боль, я оплела его руками за шею.
— Света, убери руки…
— Не уберу! Хочешь, отталкивай, сама не уберу. Пока не скажешь, куда и зечем собрался, добровольно не отпущу. Ты уже раз промолчал, Макс. Не рассказал мне. И что из этого вышло?
Глава 22
Макс сидел на койке рядом со мной, уперевшись затылком в стенку. Я прижалась щекой к его здоровому плечу, забралась рукой под футболку и положила ладонь на колотящееся сердце.
— Не приближайся ко мне, когда я такой, — после долгого молчания сказал мужчина. — Я себя не контролирую и могу тебе навредить. Приступы агрессии. Кукуха поехала на зоне.
Я зажмурилась. Крепче прильнула к нему.
— Я тебя не боюсь.
— Глупая…
— …девка. Одиннадцать лет прошло, а я так и не изменилась. Я помню.
Он застонал, стукнулся затылком о стену. Ладонь на моей спине окаменела.
— Если бы я тогда справился, тебе бы не пришлось жить с этим ублюдком…
— Макс, ты не мог тогда ни с чем сам справиться. Ты был еще ребенком. Мы оба были еще детьми…
Он отрицательно качнул головой.
— …просто пешками в игре тех, кто был намного сильнее в то время.
— И одним из тех, кто посодействовал «тем, кто намного сильнее», был мой лучший друг. Я же вырос с ним, Света. В одном долбанном дворе. Его мать меня кормила, когда моя бухала…
Подвинувшись выше, я прильнула губами к его щеке. Прямо к играющим под кожей желвакам. Рукой гладила по лицу, прижимая крепче.
— Как так можно? И в глаза же мне смотрел, ублюдок…
— Фактически ты сам его попросил мне соврать, Макс. И так совпало, что вместе с твоей просьбой поступило и такое вот «выгодное» предложение. А может ему угрожали…
— Ты что его оправдываешь?
— Нет. Ни судить, ни оправдывать у меня права нет. Просто предполагаю, как он мог думать в тот момент.
— И деньжат поднять, и без мук совести… А что, я же сам попросил, — горько выплюнул Макс.
Я перебралась к нему на колени, обняла за плечи. Двигать рукой было больно, но это едва ли привлекало внимание. Как могло, ведь Максу больнее. И я его боль сама чувствовала. Это как ножом не только ударить, но и потом неспеша провернуть его несколько раз в ране.
Провела губами по его скуле к краешку губы и мужчина со стоном поймал мои губы. Прошелся по ним языком, скользнул в рот. Обхватил ладонью за затылок, надавил, углубляя поцелуй. Смаковал каждый сантиметр моего рта, задыхаясь от эмоций.
Адреналиновый откат вызвал дрожь в теле, но она очень быстро сменилась дрожью иного характера. Теперь я дрожала от желания.
— Завтра домой поедем, — хрипло прошептал Макс, прислонившись лбом к моему лбу. — Не в тот дом, в другой. Но бояться тебе нечего, запомни.
Я подавилась воздухом.
— Ты… ты нашел того, кто меня заказал?
— Света, мои проблемы…
— Из-за твоих проблем меня подстрелили, — взвизгнула я, отодвигаясь.
Словно в подтверждение моих слов, плечо прострелило болью.
Макс зажмурился.
— Я же сказал, что тебе бояться нечего.
— Отлично, — я сползла с его колен, — это меня очень успокоило. Вот прям очень!
— Что ты хочешь, Света?
— Чтоб ты рассказал, что собираешься делать.
Мой голос звучал как-то иначе. И тон был другим, и ощущения. Какие-то странные. Другие. Словно сейчас, здесь, рядом с Максом была уже какая-то другая я. Новая. Словно прежняя я умерла в той зале на руках у Димы, а вместо нее появилась совершенно другая женщина, в которой от прежней сохранилась лишь нереальная, необъяснимая и всеобъемлящая любовь к этом мужчине. Любовь, пронесенная через долгие одиннадцать лет. Любовь больше жизни.
* * *
В палату зашла мама. Одетая в треники, худи и дутую куртку, без макияжа и с хлопковым шоппером в руках, она была едва узнаваема. Где укладка, стрелки, каблуки?
Вспомнилось все, что я ей наговорила. Пожалуй, пребывание в полуадеквате из-за обезболивающих пришлось кстати. Вряд ли в ином состоянии я бы такое смогла.
Прежняя я. И ей бы сейчас было стыдно за сказанное, это точно.
— Максим, мне нужно поговорить с дочерью.
— Добрый день, Милена, — едко ухмыльнулся он.
Но с готовностью вскочил с койки.
— Макс…
Он склонился к моему уху. Нарочно касаясь его губами.
— Я сейчас поеду в клуб на пару-тройку часов, Света. Нужно пару дел решить. Потом вернусь и мы поговорим.
