слов. И вечерами девочки вместе со всеми сидели у костра, и когда в руках погонщиков появлялись инструменты и начинала звучать уже полюбившаяся девочкам музыка, Марта танцевала вместе с закутанными в цветные покрывала черноглазыми женщинами.
В один прекрасный день пустыне пришел конец. Так заявила Марта, заметив попадавшиеся все чаще зеленые кустики и островки чахлой травы. И вскоре показались стены, окружавшие большой город. Здесь девочки попрощались с караванщиками: пути их расходились, у каждого своя история. Город славился богатым рынком и множеством лавок, где хозяева каравана собирались оставить товары: ткани, украшения, чай, перец. Девочки же только о доме и мечтали.
Марта и Мэйми долго бродили по шумному базару, широким площадям и узеньким кривым улочка. Вдыхая аромат цветов, любуясь домами, людьми, девочки чувствовали: неумолимо приближается время расставания с прекрасным городом. Они прибыли с рассветом, когда улицы только начинали оживать, но теперь миновал полдень, а девочки все не решались покинуть гостеприимный город. Наконец Марта не выдержала:
— Мэйми, у нас слишком мало времени. Мы не можем больше здесь оставаться, ведь это не наш дом.
Мэйми согласно кивнула, и они пошли искать ворота, выпускающие из города. То, что искали, нашли без особого труда. То ли ноги сами вели девочек куда нужно, то ли так ясно указывали дорогу улыбчивые горожане, сразу признававшие в них чужеземок. Объясняться было нетрудно. Жители торгового города и караванщики говорили на одном языке.
Мэйми жаль было уходить из города, где многое напоминало оазис. Но оазис услаждал своей тишиной, нарушаемой лишь журчанием воды в фонтанах и арыке да пением птиц. Здесь же тихими были только улочки, отдаленные от центральных площадей: в жаркий полдень они пустовали, и даже птицы старались спрятаться в тень и умолкнуть. Зато здесь царили такие же ароматы, как в оазисе, — пахло фруктами, цветами, благовониями, здесь раскинулись такие же чудесные сады и устремляли ввысь свои купола красивейшие дворцы.
Западные ворота города были куда скромнее восточных. В восточные шумно въезжали торговцы и многочисленные гости, громко перекликаясь, смеясь, погоняя верблюдов и ослов. Через западные покидали город: закончив все дела, распродав диковинные товары, выполнив важные поручения, встретившись с нужными людьми, уставшие, довольные или разочарованные, с прибылью или после неудачной торговли просачивались и устремлялись в разных направлениях. Уходили, чтобы потом вернуться через восточные ворота с новым товаром, новыми надеждами. Скромная арка, увитая плющом, была последним сооружением в черте города, которое видели девочки. Ворота выпустили их вместе с толпой других людей — пеших, конных или на осликах, идущих налегке или несущих мешки, узлы, корзины. Под ногами лежала голая равнина, поросшая кое-где пучками пожелтевшей травы и тощими кустиками. А впереди высились горы, и не было им ни конца ни краю.
Глава 21
Глава XXI .
Равнину решено было пройти до ночи. Поэтому все привалы отменялись, и вообще о праве человека на отдых пришлось забыть. Попутчиков у девочек не было — покинувшие город разбредались в разные стороны к близлежащим селениям. В горы никто не стремился. Лишь один старичок на ослике в чалме и с длинной белой бородой спросил, куда направляются девочки и, услышав ответ, посмотрел на них испуганно, замахал руками, залопотал что-то непонятное. Из всего стариковского бормотанья девочкам запомнились всего два слова — «дэв» и «шайтан», но что они означают, им было неизвестно, поэтому Марта и Мэйми улыбнулись на прощание старичку на ослике и продолжили путь, а старичок, отъезжая, затянул пронзительны голосом молитву.
Горы только казались близкими. Путницы безостановочно шли несколько часов, город давно уже скрылся из виду, только где-то очень далеко, у самого горизонта, виднелись туманные очертания городских стен и башен. И когда совсем стемнело, Мэйми призналась, что ей темно и страшно. А Марта, вздохнув, предложила найти место для ночлега. Они взялись за руки и побрели, вглядываясь в темноту, в надежде отыскать что-нибудь подходящее для скромного ночного отдыха. Но кроме чахлых кустиков им ничего не встречалось, а между тем становилось все темнее и темнее. На небо взошел ярко-желтый месяц, а звезд совсем не было. И тогда вдруг Марте показалось, что впереди что-то смутно виднеется. Очертания с каждым шагом становились более ясными, насколько это возможно в ночной мгле, и наконец приняли облик ветхого строения, воздвигнутого неизвестно кем и неизвестно зачем в этой совершенно безлюдной местности, откуда все бежали, словно этот огромный кусок высохшей, потрескавшейся желтоватой земли зачумлен. И вдруг посреди голой бесприютной равнины жилище!
Марта ощупала стены и убедилась, что строение не такое уж и ветхое: оно представляло собой вкруговую вбитые в землю бревна, окон не было. Странное сооружение. Чья-то шутка или нужная постройка в нужном месте? Деревьев поблизости не наблюдалось. Неужели кому-то было так важно, преодолевая трудности, доставить сюда бревна и выстроить это маленькое укрепление? И не опасно ли устраиваться в нем на ночлег? Вдруг за толстыми бревнами притаилось зло? Но выбирать не приходилось. И девочки на ощупь принялись искать вход.
Наконец одно из бревен под рукой Марты чуть шевельнулось. Но еще немало пришлось повозиться, чтобы понять, как попасть внутрь. Бревна не поддавались ни вперед, ни назад, пока умная Марта в конце концов не догадалась, что нужно не толкать, а приподнять. Одна за другой девочки проскользнули по увесистую дверь, которую приходилось крепко поддерживать.
Внутри оказалось совсем темно. И поначалу Мэйми было не по себе. Она плохо ориентировалась в кромешной мгле и все думала о том, что во мраке кто-то притаился и вот-вот набросится. Марта не трусила и спокойно вглядывалась во тьму. Никаких, даже, самых слабых, звуков и движений не ощущалось. Полом служила земля, на которой, поняла Марта, им и придется спать. Больше ничего в жилище не было, да и жилищем его вряд ли можно назвать, ведь в нем явно никто не жил. Но усталость одержала верх, и девочки решили все-таки уснуть прямо на голой земле, другого выхода все равно не было.
Уснули они не скоро, слишком жестким было ложе, но и спали недолго. Разбудили их странные звуки, они не просто тревожили — они пугали. Девочки сели, прижавшись друг к другу и прислушались: за толстыми стенами что-то выло, скрипело, стонало, свистело. Сам домишко пошатывало, несмотря на
